Смирение и усмирение или о смирении подлинном и ложном

Предлагаем  Вашему  вниманию статью  из книги “Заметки  о христианской  психологии”, в  которой  освещается  такая  категория, как  смирение  через  призму  ложного и подлинного её  понимания. 

*  *  *

Любой  верующий  человек и в  первую очередь христианин знает  о том, что категория  смирения относится к  базовым  категориям христианства и, прежде   всего, православия. Наряду   с  любовью, смирение  считается высшей христианской добродетелью, которая  символизирует  полное  отсечение  своеволия  и  победу  над гордостью, как  основой  грехопадения.   

«Священная двоица — любовь и смирение; первая возносит, а последнее вознесенных поддерживает и не дает им падать»  (Прп. Иоанн Лествичник, Лествица, 169).

«…Смирение — добродетель прямо противоположная гордости — служит верным предостережением и предохранением от прелести»  (Свт. Игнатий Брянчанинов, Аскетические  опыты, Т.1 228).

По частоте  использования  категорию  смирения можно смело ставить на  одно из  первых  мест в  массовой христианской  традиции, поскольку именно смирение в  наибольшей   степени  характеризует православного  христианина  и  чаще  всего  олицетворяет образ православного  христианина  и  самого  Христа.

«…Господь наш Иисус Христос, будучи Бог непостижимый, недоведомый и неизглаголанный, в продолжение всей Своей во плоти жизни, облечен был в смирение.»  (Прп. Филофей Синайский, Афонский  патерик, 406—407)

Психологический  парадокс категории смирения  состоит в  том, что  это  высокое понятие за  последнее  время  претерпело   существенную  трансформацию  и  потому  ужасно искажено  в массовом  сознании  верующих, которые  смирение  понимают  буквально  как  покорность, послушность и полное  безволие. Из такого ложного понимания   смирения вытекает огромное  число душевных и  психических  проблем у  многих  верующих.

В то же время  психологических  толкований  данного  понятия  практически  нет и  в  большинстве  источников в  отношении  смирения  по-прежнему делается  упор  на чувстве  вины  и  греховности.  Вот как  определяет  смирение  православная  энциклопедия  Азбука Ру:

 «обладающий смирением по отношению к самому себе, не смотрит за недостатками других, так как прекрасно видит собственные. Более того, в любом конфликте он винит только себя, и на любое обвинение или даже оскорбление в свой адрес такой человек готов произнести искреннее: «прости». Вся святоотеческая монашеская литература говорит о том, что без смирения не может быть совершено доброе дело, а многие святые говорили, что можно не иметь никакой другой добродетели, кроме смирения, и все равно оказаться рядом с Богом.»

Можно сказать,  что именно из  этого тезиса  собственной  «виновности»  и  полной  концентрации исключительно  на  своей  «греховности»  и  вытекает глубоко  укоренившееся  в  среде  верующих  и при  этом   совершенно  ложное  представление  о  «смирении», как  всеобъемлющей  послушности и покорности  по отношению ко  всему  и вся.

Первое  и самое главное противоречие в  отношении  категории смирения состоит в  том, что смирение  в полном  смысле  слова имеет  прямое  отношение  сугубо  к  монашеству  и монашествующим, а  не  к  мирянам, которые получают от пастыря только духовные советы  и назидания для  жизни,  поскольку пребывают в  миру  и  которым  нужно послушание, а  не смирение, как  монашествующим и  аскетам. 

Дело в  том, что  смирение  в  полном  смысле  –  это, действительно,  полный  разрыв с  миром  и  вверение  себя  опытному  духовнику до самого исхода, который  и  осуществляет  полное  духовное  руководство, а  не выступает советчиком.  Иными  словами, смирение  –  это способ радикального умерщвления своего прежнего “Я”  (эго)  и  рационального мышления для  перехода  к  духовному  способу  восприятия. 

Смирение  же  в  современном  мире, т.е.  не  оставляя   мира,  –  это по  сути добровольное “схождение с  ума”   и  отключение своего  “Я”, делающее  человека совершенно безвольным.  Речь о том, что человек перестаёт  быть движимым собственной  волей  и  рациональными  стремлением к чему бы  то ни было – личной  эффективности, успешности и состоятельности.

Именно поэтому попытка  реального  “смирения” в  современном  мире  – это абсурд  или  добровольное “лузерство”, чреватое  лишениями и  глубочайшими  страданиями из-за   утраты рациональных  опор.

Речь в данном   случае  не   идёт  об отказе  от смирения  в  мире  вообще, а  идёт  лишь о  выборе  правильной  формы  смирения, которая  позволяла бы  достигать духовных  целей  не в  ущерб  целям  социальным  и мирским (материальным). 

Как такое   возможно ?  

Возможно, этом  и состоит  знание христианской  психологии  об искусстве  эффективно действовать  сразу  на  двух  фронтах  –  мирском  и духовном, постепенно, а  не сразу перенося  акцент  с  мирских  ценностей  на  духовные. 

В то же   время  большинство  верующих, начитавшись святоотеческих  книг  о смирении, совершают  грубейшую ошибку  резкого   отказа  от мира  и мирских  ценностей, уподобляясь  “монашествующим”,  чем  и создают себе  в  мире  массу когнитивных, душевно-духовных  и  материальных  проблем.  

Категория  смирения  выглядит  внешне  настолько  привлекательно  и  целостно, что большинство  верующих даже не  удосуживаются уточнить  для  себя подлинный  смысл  смирения, которое есть в  действительности не просто покорность  перед  всем и  вся, а   само  смиренномудрие, как 25-я   ступень Лествицы  духовной,  олицетворяющая уровень духовного совершенства и бесстрастия.

Иными  словами,  в отношении  категории  «смирения-покорности»  имеет  место чудовищная  подмена  и  профанация, когда  высшему  духовному  дару  и состоянию (смиренномудрия)  приписываются совершенно ложные качества и характеристики (покорности).

«Великая высота есть смирение, и почесть, и достоинство есть смиренномудрие» (Преп. Макарий Египетский, Духовные беседы, послания и Слова., 360).

«Никого нет выше смиренного. Как там, где нет света, все темно и мрачно, так и когда нет смиренномудрия, все наши тщаливые по Богу труды — суетны и бесплодны» (Преп. Исихий Иерусалимский, Писание   мужей   апостольских, 184).

Таким  образом,  смирение  по  учению отцов Восточной Церкви  сути есть смиренномудрие, а  вовсе  не покорность или  послушность, как  думает большинство.

Именно эта  ложная  по сути  установка  на  «смирение-покорность»  перед  всем  и вся, включая  личные  проблемы,  обстоятельства  жизни и  вызовы  времени  и вводит в  заблуждение огромное  число  верующих,  которые  по  их  мнению  целиком и  полностью  оказываются  в  области  Божьего «промысла» и «попечения»,  который  якобы  автоматически решает  за  них  все  их  насущные  проблемы и вопросы. 

К большому сожалению,  подобная  наивность, беспечность и безрассудность многих  верующих  из числа мирян  имеют в  наше  время  очень  высокую  цену, касающуюся  даже  не личного благополучия, а душевного и психического здоровья, а   подчас  и самой  жизни.

Самое   печальное в  этом  то, что именно из  этого ложного  понимания  категории  «смирения-покорности»  православие  и  обрастает  ореолом  религии  страдания, скорби  и  покорности, а  точнее  полного  безволия  ко  всему.  А кому, простите,  в  тяжёлое  время  нестабильности и  кризиса  интересно  искать  «утешения», «спасения» и «помощи»  в  религии  безволия,  страдания  и скорби ?

Иными  словами, искажённое  понимание категории  «смирения-покорности» создаёт  большое   число проблем  и  самому  современному  православию и  огромному   числу   верующих из  числа  новообращённых, которые  ложно  понимая  «смирение»  как  покорность и  послушность  с  полным  отсечением своей   воли, открываются   для  любого вида   манипулирования  и  оказываются  в  состоянии полной дезадаптации  в  реальной  жизни. 

Речь  идёт  именно  об отказе  от своей  воли   у  принимающих  категорию  «смирения-покорности»   и  вытекающей  из этого   элементарной  неспособности  таких «смиренно-покорных»  самостоятельно  решать  самые  простые  жизненные  проблемы  от организации  личной  жизни  до нахождения  работы по  специальности  и продвижения  по  службе.

Данный подход к  отказу  от своей  воли, находит и соответствующее  святоотеческое  обоснование, правда  без комментариев  что стоит за  этим  отказом  и по отношению к  кому  он имеет  место.

«…Оставление воли своей для ближнего с разумом есть смирение» (Преп. авва Исаия, Добротолюбие, Т.5, 401).

Данное  определение  верно  по  сути, но  исключительно  с  духовной  точки зрения  и аскетической  практики, а не  мирской.   С  рациональной  точки зрения  и  по отношению к  мирскому  человеку это  определение в принципе  не может быть  неприменимо, поскольку  современный   человек  находится в  иной   системе  законов, ценностей  и координат. 

Иными  словами, современному  человеку, находящемуся  в  мире, просто невозможно выполнить это условие без  повреждения себя. Именно поэтому  требование  священника  об  отказе  от своей   воли  –  это грубейшее  нарушение  им духовных законов и об этом  должны  знать  все добровольно “смиряющиеся”.

С  точки зрения  психологии   и  христианской  в  т.ч.  здесь  имеет  место  нарушение  священного  принципа свободы и неприкосновенности человеческой   воли, на  которую  не  покушается Сам Господь, терпеливо стоя  и стуча в  сердце – «Се, стою у двери и стучу» (Откр. 3;20) , но покушается неопытный  пастырь или пастырь-манипулятор, который  ненамеренно или  намеренно блокирует волю пасомого  ложной  установкой  «смирения-покорности».

В итоге  жизнь  очень  многих  таких  «покорно-смирившихся» и ложно понявших  «смирение», как отказ  от своей воли,  превращается в  настоящий  ад и бесконечную  череду проблем, которые  чаще  всего заканчиваются глубоким  разочарованием в  вере,  депрессией, неврозом,  серьёзными психосоматическими заболеваниями, повреждением когнитивной  сферы, проявлениями шизоидности и мыслями о суициде.  

К сожалению  именно  среди  таких  ложно  и «покорно-смирившихся»  нередки  случаи завершённых  суицидов от невозможности вынесения  бесконечной  череды  страданий и постоянной  «разорванности  мышления», мечущегося   между   умом  и сердцем  и не  находящего утешения, покоя  и радости ни там, ни там.

В итоге  глубокое  разочарование в  вере  с  потерей  рациональных опор  и   помрачением  сознания, а  не  просветлением,  и есть  та  реальная  цена, которую  платит  неофит  за  ложно  усвоенное  им «смирение-покорность»  на  основе  безволия.  И нужно  честно  и прямо сказать  о том, что  такое  скорбное «смиренничание»  не  имеет  никакого отношения  ни к  добродетели, ни к   духовному  совершенству, а  является   формой  душевной  патологии  в  виде   добровольного   безволия,  мягкотелости  и  лени,  которое  чуждо   подлинному  смирению, как  смиренномудрию.

Кстати,  лень  и  косность  мышления  тут  играют далеко не  последнюю роль.   Любопытно, что наряду с искренним  заблуждением  о  «смирении-покорности», есть  и  другая  сторона   «лжесмирения», которую  можно  назвать  намеренно-лукавой.   Речь о тех  случаях  и  ситуациях, когда  под «лжесмирением»  совершенно сознательно прячут  собственную лень, косность, лицемерие, двуличие и прочие  пороки, не  желая  от них  их  избавляться   и эффектно пользуясь  для  этого  маской   «смирения», а  точнее  «смиренничества». 

Это ещё более худший  вариант «лжесмирения», поскольку  понятие  «смирения» используется  в  данном  случае  в  роли  эффективного  щита  и любая  попытка  поиска правды,  обоснованной  критики  или  прямо обращения  к  душе  наталкивается  на  заранее  подготовленный  щит  – «прояви  смирение». 

Под  «прояви  смирение»  в  данном  случае  подразумевается  следующее –  если  ты  христианин  – не говори  обличительной  правды, не  критикуй, не  вскрывай  недостатки  (церкви,  священства  и других), а  просто  «смирись-терпи», поскольку  Богу  (настоятелю)  виднее   и  Он  всё   управит,   такова  данная  добродетель.  Но это  вовсе  не добродетель –  это  трусость,   безволие,  лукавство   и   покрывание  откровенной  лжи  и  некомпетентности  под  видом «смирения-покорности».

Нельзя  не сказать  о том, что  об  этот мощный  щит ложного «смирения» и «смиренничества»  разбились  многочисленные  инициативы  и  попытки изменения  существующей  в  церкви  ситуации, которая достигла  в  наше  время   критического уровня несоответствия  реального и идеального, угрожающего  расколом.

Что же  не является смирением ?

  1. Смирением не является  любое  преклонение, заискивание  и пресмыкание  перед  любым, кто выше тебя  или  наделён каким-либо  высоким  чином  и  званием.
  2. Смирением не  является откровенная  трусость говорить правду, действовать  по  совести и отстаивать Истину  Христову, которая едина  и неизменна.
  3. Смирением не  является  показушное  стремление  к  кротости,  доброте  и покорности  для   всех, которое  исходит от ума и расчёта, а  не из  сердца и совести.
  4. Смирением не является  человекоугодие  и малодушие следовать  любому общему мнению, включая откровенно ошибочное, которое  идёт вразрез с  личной  совестью.
  5. Смирением не является подхалимство и доносительство  на  своих ближних со стремлением выглядеть  наиболее  преданным,  праведным  и  бдительным.
  6. Смирением не является  приторная  угодливость  и  лицемерная  умилительность  всегда  говорить  всем только  “да” и  никогда  не  пользоваться словом “нет”.
  7. Смирением не является  любая  безрассудно-слепая  послушность,  бесхребетность  и  мягкотелость,  ищущие  комфорта и защиты  от  искушений  под маской  смирения.
  8. Смирением не  является  откровенное  безволие  и беспринципность  с  нежеланием  нести ответственность  за  свои, мысли, решения  и поступки.

Так   что  же  такое подлинное смирение ?

Путаница  вокруг  понятия  смирение возникают из-за  того, что это понятие имеет  как  духовный, так  и  душевный  и  телесный  смысл и оттенок.  В настоящее время существует  три  разных  смысла  смирения. 

1.  Смирение, как  духовная добродетель смиренномудрия,

2.  Смирение, как  сознательное самоуничижение для  борьбы  с  гордостью и тщеславием,

3.  Смирение, как послушность и послушание (наставнику, духовнику и т.п.).

Иными  словами, смирение   смирению рознь   Вместе с  тем   подлинное  смирение   можно определить  как  высшая  христианская  добродетель,  которая  именуется   смиренномудрием, а   потому  имеет  отношение   к  уровню  духовного совершенства   и самой   святости  и  ни в  каком  виде  не  может   проявляться  на  уровне  новоначалия и воцерковления  (телесном и душевном). 

Смирение в  его  истинном   виде – это состояние   самого  Спасителя  до которого  каждому   верующему нужно идти  и стремиться  всю жизнь, а  не   играть в  него по  аналогии  «ролевых игр»  или  «манипуляций».

«Смирение есть наставник всех добродетелей; оно есть крепчайшее основание небесного здания; оно есть собственный и великий дар Спасителя» (Преп. авва Нестерой, Творения Иоанна Злотоуста Т.12, 445).

Категория   смирения  настолько  специфична, как  высшее  духовное   состояние  человека, что практически невыразима синтаксически.

«…Что такое… смирение и как оно рождается в душе, никто не может выразить словами, если человек не научится сему из опыта; из одних же слов нельзя сему научиться» (Преп. авва Дорофей, Душеполезные  поучения, 45).

«Смирение есть духовное учение Христово, мысленно приемлемое достойными в душевную клеть. Словами чувственными его невозможно изъяснить» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, 170).

Сами святые определяют смирение не  как   качество  души  (кротость, покорность, послушность и т.д.), а  как   особую  и специфическую  внутреннюю  силу, которая  подобно дару  облекает  святого  защитным  покровом.  Иными  словами,   добродетель смирения  связана  с  состоянием   духа  и  ни  каким  образом  не связана  с  психикой  и психологией  покорности и послушности.  

«Смирение есть некая таинственная сила, которую, по совершении всего Божественного жития, восприемлют совершенные святые» (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, 237).

«Смиренномудрие есть риза Божества. В него облеклось вочеловечевшееся Слово и через него беседовало с нами в теле нашем» (Преп. Исаак Сирин, Слова  подвижнические, 234).

Говоря  о смирении, нужно знать, что смирение  имеет  множество видов  и степеней, которые  нельзя  путать и  подменять.

«Иное дело смиренномудрствовать; иное дело подвизаться для приобретения смиренномудрия, а иное дело хвалить смиренномудрого. Первое принадлежит совершенным, второе — истинным послушникам, а третье — всем православным христианам» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, 166).

«Ино смиреннословие, ино смирение и ино смиренномудрие. Смиреннословие и смирение проявляются подвизающимися во всяком злострадании… и во внешних трудах добродетели, так как они все обращаемы бывают на делания и занятия телесные, почему при них душа, не всегда бывая в твердом благонастроении, при встрече искушения смущается. А смиренномудрие, дело некое сущи Божественное и великое, бывает в одних тех, кои наитием Утешителя переступили уже средину, т. е. далеко прошли вперед кратчайшим путем добродетели посредством всякого смирения»  (Преп. Никита Стифат, 93, 119).

«Насколько же небо больше земли и душа тела, настолько Духом Святым подаемое совершенным смиренномудрие и совершеннее, и больше истинного смирения» (Преп. Никита Стифат, 93, 120).

На  каждом  из  уровней  возрастания  души  (телесном, душевном, духовном) смирение  проявляет  себя   совершенно  по-разному.

Смирение  низшего  телесного  уровня – это  только  лишь умение  осознавать и  контролировать свой  эгоизм  и эгоцентризм  по отношению  ко  всему окружающему и это состояние  нищеты  духа.  Большего  смирения  на  телесном  уровне проявить просто невозможно.

Смирение душевного уровня – это  способность  эффективно  противостоять страстям,  следуя  заповедям  Евангелия  и  удерживая   себя  постоянно  в  духе  нравственности  и  совести  (духовно-нравственном  законе). Большего  смирения  на  душевном  уровне проявить просто невозможно.

Смирение  высшего  духовного уровня – это само  смиренномудрие  или  пребывание  ума  в  сердце  в  единении  (синергии)  с  Духом  Божьим.

«Будь как царь в сердце твоем, сидя на высоком престоле смирения…» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, 81).

Подлинное смирение  не  имеет  и не  может  иметь  никакого  отношения  к  мирянам,  поскольку  это качество  и  удел  одних только монашествующих и  отрёкшихся  от мира. Поэтому использование понятия   «смирения»  к неофитам  и воцерковляющимся во  многих  случаях  просто не  корректно:

«Вопрос.  Из чего дознает человек, что достиг смирения?

Ответ.  Из того, что находит для себя гнусным угождать миру своим общением с ним или словом; и в глазах его ненавистна слава мира сего.» (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 38)

«И еще был спрошен: как может человек приобрести смирение?  Короче сказать: странническая жизнь, нищета и пребывание в уединении – вот от чего рождается смирение и очищается сердце.»   (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 48)

 Состоянию  подлинного смирения  не  чужды  смелость, решительность  и мужество, как  думают  многие.

 «С добрыми надлежит быть смиренным, и с дерзкими вести себя высоко. Поелику одни признают добродетелью скромность, а другие мужеством — дерзость; то надлежит перед одними оказывать смиренномудрие, а перед другими — мужество, истребляющее в них высокое мнение о дерзости, чтобы благоразумием своим и первым принести пользу, и смирить других. Ибо не всем одно и то же приятно, не все одними и теми же пособиями исцеляются; но каков род болезней, таково и число врачевств»  (Преп. Исидор Пелусиот, Творения, Ч.2, 303 – 304).

Вести себя  с  дерзкими  «высоко»  и   оказывать  «мужество, истребляющее в них высокое мнение о дерзости», означает  проявлять  в  состоянии смирения  не покорность, а  достоинство  и  несгибаемость силы  духа.  Об этом  почему-то забывает основная   масса «смиренно-покорных» христиан.

Внешнее  смирение и покорность  в  поведении  и словах   не  имеют никакого отношения к  состоянию  внутреннего  смирения  духа. Состояние   духа   может быть одно, а  форма  его выражения  может  быть совершенно другой. Именно по этой   причине не поведение  и ни слова являются отражением  смирения, а  состояние  духа, которое  ведомо только Богу.

«не то смирение, которое состоит в нетрудных для всякого желающего смиренных словах и позах, но то, которое свидетельствуется благим Божественным Духом и которое созидает дух, обновляемый во утробах наших (ср.: Пс. 50, 12)» (Свт. Григорий Палама, Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев, 275)

«…Смиренномудрие разумею не то, что на словах и на языке, а то, что в сердце, от души, в совести, — что видеть может один Бог» (Свят. Иоанн Златоуст, Творения, Т. 2, 147).

Подлинное смирение –  это  фактически  конечная   цель духовного подвижничества, которая  достигается  многими   трудами  и десятилетиями  в самом  конце духовного пути. Именно по этой  причине нет никакого смысла  искать  подлинного «смирения» в неофитах и  новоначальных, а  тем  более  искусственно  демонстрировать  «лжесмирение».  Выработка  смирения  начинается с умения  замечать и  осознавать свои недостатки, заблуждения  и страсти, чтобы  искоренять их. Это и есть нищета  духа.

«Начало смирения – нищета духа; средина преуспеяния в нем — превысший всякого ума и постижения мир Христов; конец и совершенство — любовь Христова»  (Свт. Игнатий Брянчанинов, Аскетические  опыты, Т.1, 539).

Поскольку смирение (смиренномудрие)  – это состояние духовного совершенства, состоянию  подлинного  смирения  предшествуют ступени  победы  над  страхом, тщеславием  и  гордостью, как   высшими  страстями  духа. Выше смирения  по  Лествице  духовной  добродетели безмолвия  и бесстрастия.  Подлинное смирение – это преддверие  бесстрастия, но не  бесчувствия.

«Что такое смирение? – и сказал: сугубое, добровольно принятое на себя омертвение для всего (мирского).» (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 48)

В состоянии   подлинного смирения  в  человеке  открывается  духовный  ум  и  духовное  восприятие  в  результате   чего  человек получает  уникальную  возможность видеть  самого  себя в  подлинном духовном свете, т.е. в состоянии  глубокого повреждения эгоизмом и страстями. 

Можно сказать, что подлинное  смирение – это состояние подлинной  трезвости человека, когда   к  нему возвращается утраченное   при  грехопадении духовное достоинство и высшие божественные  добродетели: мудрость, мужество, целомудрие  и правда, дающие возможность воспринимать мир через  призму Божественной Истины, а  не мирской.

«Смиренномудрие есть образ мыслей человека о себе и о человечестве, внушенный и внушаемый Божественною Истиною». (Свт. Игнатий Брянчанинов, Аскетические  опыты, Т. 2)

Именно по этой причине подлинное смирение через  призму  психологии – это состояние не покорности  или  послушности,  как  думают  многие   верующие, а  состояние  внутреннего  достоинства  и  невозмутимости, как проявления силы  духа безусловной  любви.

«Смиренный не установляет собственной своей воли, прекословя истине, но повинуется истине… Смиренный не клевещет брату на брата (это сатанинское дело), но служит для них миротворцем, не воздавая злом за зло»  (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч.1, 401).

«Смиренный не завидует успеху ближнего, не радуется его сокрушению, а, напротив того, радуется с радующимися и плачет с плачущими»  (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч.1, 401).

«Смиренный не упрямится и не ленится, хотя бы и в полночь позвали его на дело…» (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч.1, 401—402).

«Смиренный не знает ни досады, ни лукавства, но с простотою и непорочностию служит Господу во святыне, в мире и в радости духовной. Смиренный не упивается вином, не предается чревоугодию, боясь заповеди Господней… Смиренный ненавидит самолюбие, почему не домогается первенства…»  (Преп. Ефрем Сирин, Тволрения, Ч.1, 402).

Состояние подлинного смирения  очень близко состоянию алертности, как состоянию  максимальной готовности к  любому  действию на фоне  абсолютного внутреннего  и внешнего   спокойствия.

Это высочайший  душевно-духовный  навык, включающий   в  себя  полную физическую,  душевную  и духовную собранность  и  бдительность, как  способность моментального  перехода к адекватному действию  на  фоне  кажущегося  бездействия  и  расслабленности.

Алертность –  это  не синоним  смирения, а  лишь  одна  из  характеристик  смиренномудрия, как  внутренней  собранности и  готовности   к любому повороту событий.

«Нет ничего равного смиренномудрию: оно — источник, корень, питатель, основание и союз всего доброго; без него мы жалки, скверны и нечисты» (Свт. Иоанн Златоуст, Творения, Т.8, 277).

Из книги «Заметки  о христианской  психологии»  г. Минск, 2016 г.

Автор: admin

Добавить комментарий