Предлагаем  вашему  вниманию  статью кандидата философских наук, доцента кафедры Философии и культурологии Калужского государственного университета  им. Циолковского – Марины Александровны  Шаровой,  которая посвящена анализу философско-психологических взглядов  П.Д. Юркевича.

В статье  показано, что П.Д. Юркевич утвердил теоретическое  направление  нравственно-ориентированной  психологии в контексте концепции метафизики сердца как духовного  умозрения, смысловой и сущностной характеристики личности.

Душу человека Юркевич понимал, как единичную динамичную величину в стремлении нравственного восхождения, способную меняться до бесконечности, что не открывается непосредственному взору психолога в готовом и неподвижном образе вещей, а представляется возможным лишь посредством наблюдения и самонаблюдения.

Так, в определении предметной области, целей, задач и методов психологического знания П.Д. Юркевич вплотную подошел к индуктивной психологии.

Ключевые слова: философская антропология, теоретическая психология, метафизика сердца, «человеческий дух», самонаблюдение, П.Д. Юркевич.

П.Д. Юркевич (1826 – 1874) – один из видных мыслителей середины XIX в., чьи заслуги позволили пригласить его с преподавательской должности ординарного профессора Киевской духовной академии (1851–1861) на вновь открывшуюся кафедру философии в Московский университет (1861–1874), где он читал логику, историю философии, педагогику и психологию. А.Н. Аксаков характеризовал эту эпоху как время, «когда положительное знание перед необходимостью объяснений… данных в опыте явлений приходит в замешательство, философия, напротив, находит в них… решительные для своих высших умозрений доказательства» [1, с. 469].

П.Д. Юркевич обозначил идеалистическую философию как систему знаний, дающих нормы для мышления и бытия, где отправным пунктом является не чистый разум, а «внешний и внутренний опыт при свете разума», поскольку мировоззрение человека не может ограничиться теоретической сферой, а должно иметь основания в явлениях действительности [6]. Усилив синтез философско-антропологического, педагогического, психологического аспектов к проблеме определения методологии философии в отношении частных наук, он показал, что психологизированность философии представляет надежную мировоззренческую основу уяснения целостности бытия человека.

Определение предмета теоретической психологии

(анализ работы «Из науки о человеческом духе»)

В работе «Из науки о человеческом духе» он поставил вопрос о сложности определения предмета психологии как не имеющего четкой формы доступности, свойственной миру физических явлений. Предметом психологии мыслитель утверждал душу, данную «во внутреннем самовоззрении». Отличие психологического знания от иных дисциплин видел в том, что предмет исследования – субъект (= человек) как общее и душа как единичное – не открывается непосредственному взору психолога в готовом и неподвижном образе вещей, а представляет динамичные величины. Он видел различие в методологии исследования: достоверность естествознания, восходящего к физическому опыту, и образность психологической аналитики. «Психолог, – писал П.Д. Юркевич, – вынужден свойствами своего предмета делать анали- зы, соображения и теоретические выводы, которые… не могут равняться по степени своей достоверности с… силой… опытов.

Психолог встречает затруднения, о которых ничего не знает естествоиспытатель» [7, с. 368]. Изучая человеческий дух, психолог вынужден субъективировать и обращаться к началам метафизики. Так проявляется индуктивный метод в психологии. Спецификой психологии является индивидуализация бытия, признание научного значения внутреннего опыта: чувств, стремлений, мыслей и т.д. Тогда как примыкающее направление теистической антропологии в философии направлено на изучение общей метафизической мысли о мире.

Идеализм психологии П.Д. Юркевич находил в соотношении субъект-объектных позиций, вопрошании «каким образом из общей идеи мира выходит разумность и необходимость тех явлений, совокупность которых мы называем душевной жизнью, и как соотносятся эти явления к общему смыслу, или к идеальному содержанию мира явлений?» [7, с. 371].

Гносеологизация психологии состояла в том, что мыслящий дух никогда не перестанет спрашивать себя: как он относится к общему и целому, какую ступень занимает на общей лестнице бытия и в чем смысл его жизни.

Задача психологии виделась ему не только в самопознании, но и в осмыслении положения человеческого духа в контексте целостной системы мира. Он считал, что психология должна охватить все явления душевной жизни и ответить на вопросы, возникающие в человеческом духе, что сближает ее с метафизикой. В то же время П.Д. Юркевич признавал наличие эмпирического (= внешний опыт) и теоретического (= внутренний опыт) направлений психологии и их расхождение в методах познания. Первое тяготело к фактической необходимости, показывая взаимное сочетание душевных явлений под влиянием опытнодознавательных причин и условий; а второе отнесено к феноменальным законам и формам душевной жизни, познание которых возможно посредством самонаблюдения и наблюдения.

Теоретическая психология характеризовалась разнообразием душевной жизни, что представляло сложность ее научного обоснования.  К ней относились и науки богословские, нуждающиеся в психологических наблюдениях и теориях душевного самопознания. Мыслитель считал себя приверженцем идеалистической психологии, утверждая, что это и есть «современный философский реализм, мимо которого богослов не может проходить равнодушно» [7, с. 376].

«Психология, – писал он, – не может получить своего материала ниоткуда, кроме внутреннего опыта» [7, с. 378]. П.Д. Юркевич полагал, что в данном контексте вопрос о подмене психологии законами физиологии неуместен. Принципом философско-психологического воззрения должен стать не дуализм, а идея о единстве человеческого организма, поскольку христианское мировоззрение признает материю производной духа.

Устранение метафизического дуализма П.Д. Юркевич видел в том, что человеческий дух развивается в материальном теле и «его совершенствование связано с состояниями телесных возрастов…» [7, с. 383–384]. Однако мыслитель признавал невозможным устранить гносеологический дуализм, поскольку внешним чувством возможно познать только физические проявления, что составляет основу физиологического и естественно-научного знания; а внутренним – душевные явления, на которых основывается психологическое познание о человеческом духе. При диссонансе данных подходов П.Д. Юркевич отдавал предпочтение психологии, поскольку только внутренне, при непосредственном самопознании, человек осознает себя как существо духовное и мыслящее. Теоретическое направление психологии не может согласиться с утверждением физиологов в вопросе, что душевная жизнь человека есть исключительно движение нервов. Психологические факты самопознания он считал феноменами, имеющими характер  душевной жизни. П.Д. Юркевич сравнивал современное ему состояние психологии с «мифологическим туманом», характерным для ранних форм развития человеческого сознания, где роль философии сводилась  к освобождению от мифологем (каковыми являлись наветы материализма в психологии) и необходимости подлинного закономерного изучения действительности (души человека) [7, с. 383–401].

Идеалистическая психология имеет не столько субъективное, сколько надсубъективное (= Божественное) начало, где органично выстраиваются отношения частного (= человек) – общего (= Бог). Закономерность мира П.Д. Юркевич объяснял целевой причиной (= Бог), способной «движения нервов превращать в ощущения, где нужен ощущающий субъект, которого натура рождает качества ощущений по поводу этих количественных движений» [7, с. 408]. Он полагал возможным наличие в чувственно-духовном существе человека «органов или способностей знания, о которых мы ничего не знаем», поскольку они связаны с высшей природой (= Богом). Единым логическим законом им объяснялась закономерность природных процессов и явлений, имеющих отражение в духе человека как самосознающего субъекта.

Онтологическая и гносеологическая роль теоретической психологии

(анализ работы «Доказательства бытия божия»)

В работе «Доказательства бытия божия» П.Д. Юркевич утверждал логику познавательной деятельности человека как причинно- следственную обусловленность, где рассудок соединял воззрения в общие и необходимые познания, а за пределами достоверного знания всегда открывалась область вероятностей. Познавательная перспектива субъекта при этом лишена силлогизмов, поскольку в нравственном чувстве человек стремится к Богу как источнику воли, добра, нравственного совершенства и т.д. «Человеческий дух… как личность живая и самосознательная… внутренне улавливает ту истину, которая изъясняет для него его нравственное и эстетическое содержание. Он не только знает, или может познавать истину… он заинтересован истиной» [8, с. 356]. П.Д. Юркевич полагал Бога как «ум себя мыслящий», «чистый дух», «безусловную цель», «форму мира», «источник движения природы», а человека видел обращенным и вопрошающим к творчеству безусловного духа.

Посредством религиозного чувства человек различает понятия добра и зла, определяет цели мира и всего человеческого рода. «…Человек, начинающий свое существование в области животного эгоизма, воспитывается мало-помалу до нравственности и религиозности… – вот лестница, по которой поднимается человек до своего назначения» [9, с. 44–45]. В стремлении личности к нравственной свободе и самосовершенствованию призвана помочь психология как наука о человеческом духе. «…Психология определяет постепенное возвышение человеческого духа от эгоистических стремлений до нравственной, вызывающей на самоотвержение, деятельности и до религиозного миросозерцания, основываясь на наблюдении фактического устройства человеческого духа» [9, с. 45]. Задача психологии – показать человеку не только то, кто он есть, но и то, каким он может быть, т. е. открыть перед ним перспективу духовного совершенствования.

Социальная природа сознания в философии П.Д. Юркевича

(анализ работы «Язык физиологов и психологов»)

В статье «Язык физиологов и психологов» он показал, что вопросы о душе, ее изменениях, состояниях, а также об отношении душевных явлений к физической составляющей человека, различным частям организма и т.д. тесно связаны не только с проблемами физиологии, но и с социальной организацией, а следовательно, и с духовной составляющей человеческого общества (наукой, искусством, религией).

П.Д. Юркевич заметил, что в человеческом организме было бы слишком просто все выводить из механического потока представлений и рефлективных движений, поскольку есть нечто, не поддающееся выводам логического мышления: душа, сознание, мысль, психика и т.д.

Он утверждал, что довольно часто эмпирическая психология, составляя представление о сущности телесного организма, вынуждена счи- таться с тем, что источником внешних проявлений является не тело само по себе, а его внутренняя составляющая – дух человека. В возможности изучения одного явления – человеческого духа, но с разных позиций он видел основу сближения эмпирического и теоретического направлений психологии. Дух, по П.Д. Юркевичу, являлся общим источником и сущностью всех явлений, совершающихся в чувственном  организме, проявляющим себя посредством сознательной деятельности. В этой позиции он сближался с английским физиологом Г.Г. Льюисом («Физиология обыденной жизни»): «1) все явления, совершающиеся в организме человека, имеют один общий источник… – дух; 2) в организме человека не может совершаться никакое действие, в основании которого не лежало бы какое-нибудь ощущение; 3) рефлективные движения происходят не в элементе физиологическом, но в элементе психическом… – на этот другой центр рефлектируется не физиологическое изменение центра первого, а его психическое, сознательное состояние ощущения» [10, с. 388].

П.Д. Юркевич акцентировал не на дуализме, а на единстве человеческого организма, вопрошая «Какая же судьба связала изменения тела с намерениями нашей души?» и, закономерно вытекающий вопрос, «Какая же судьба разделяла эти явления, да и действительно ли разделяла их?» [10, с. 394]. Он полагал, что способностью знания непосредственного, интуитивного, безусловного человек не дифференцировал духовную и телесную организацию, которая стала возможной лишь по мере преобладания эмпирических методов исследования в психологии, что стало носить неестественный, условный характер опытного познания. Отсюда задача философии – помочь психологии найти методологическое единство, объясняющее существование внутреннего нравственного чувства личности – души человека.

П.Д. Юркевич определял, что в сравнении с величием и жизненностью форм внешней природы внутренний мир человека кажется миниатюрным и незначительным, но отнюдь не второстепенным.

Помимо категории «душа» довольно сложно объяснимой в философско-психологическом знании в середине XIX в. являлась категория «сознание». П.Д. Юркевич понимал его как первую форму чувственности человека, но, как и физиологи, не мог установить прямой связи между деятельностью головного мозга, работой мышления и сознательными процессами. Не понимая, как мозг «изготавливает» сознание, он связывал последнее с деятельностью представления. По  П.Д. Юркевичу, совокупность представлений образует внутренний опыт, а сила заслоняющих друг друга представлений сообщает по- движность сознательному состоянию человека, направляя его деятельность. Если множественность представлений неравными слоями откладывается в глубине души, то они могут переходить в категории «полусознательное» и «бессознательное». Так, в душе образуются воспоминания, познание, идеи, желания, чувствования. Он писал о существовании в психологической науке предположения о двойственности душевной жизни: 1) «на низших ступенях», представляя прерывное движение, «она слагается из состояний самочувствия, между которыми перемещаются движения растительности неодушевленной, не чувствующей ни боли, ни удовольствия»; 2) на высших – «сопровождается определенным чувством нашего бытия, определенным настроением души» [10, с. 409]. Познание человека он связывал с метафизикой внутреннего опыта (= метафизикой сердца), полагая, что внешние ощущения не являются источником истинного знания.

П.Д. Юркевич был сторонником теории истории души, т. е. накопления в духовном опыте человека определенных сложившихся форм ощущений и представлений, которые могут вытесняться более новыми, свежими ощущениями. «Душа не есть tabula rasa, – писал мыслитель, – в душе остаются следы и направления ее истории и ее образования, и поэтому для сознательности ощущений могут возникать препятствия со стороны самих психических форм… из постоянных опытов мы знаем, что в душевной жизни… одни представления стоят выше, другие ниже, а еще другие, может быть, на самом дне; одно действует энергичнее, другое – слабее, а третье может быть заметно только по переменам в движении других представлений» [10, с. 421].

Теоретическая психология в контексте метафизики сердца

(анализ работы «Сердце и его значение в духовной жизни человека, по учению слова Божия»)

В поисках основ теоретической психологии П.Д. Юркевич обратился к метафизике сердца как смысловой и сущностной характеристике личности, сделав сердце центром антропологии. Он обозначил подходы к рассмотрению сердца как органа религиозного восприятия, отличая его от души, ума и сознания. Во-первых, это носитель телесных сил человека; во-вторых, средоточие духовной жизни человека, место, где «рождаются поступки», «возникают преднамерения и желания; оно есть седалище воли» [10, с. 69]. Также это основа познавательных действий души; средоточие душевных впечатлений и чувств; место соединения всех нравственных состояний человека; исток жизни. «С этими общими определениями, – писал П.Д. Юркевич, – не может не согласиться психология, каковы бы, впрочем, ни были ее осо- бенные понятия об этом предмете» [10, с. 75]. Здесь мыслитель обращался к эмпирическому направлению психологии, не всегда соглашающимся с библейским учением о сердце как средоточие душевной жизни человека. Он писал, что, основываясь на физиологических опытах, эмпирическая психология акцентирует на первостепенности работы головного мозга, служащего телесным органом души для образования представлений и мыслей из впечатлений внешнего мира и являющегося проводником душевных явлений. Но воля и чувствования сердца понимались эмпирической психологией как самостоятельные явления, в то время как при их подчиненной работе головному мозгу они должны были совпадать с мышлением и исчезать в нем. Отсюда П.Д. Юркевич заключал, что «деятельность человеческого духа имеет своим непосредственным органом в теле не одну голову или головной мозг с нервами, к нему идущими, но простирается гораздо дальше и глубже внутрь телесного организма. Очень возможно, что душа как основа… сознательных психических явлений имеет своим ближайшим органом сердце…» [10, с. 79]. Отстаивая преимущества кардиогностического познания (М.Н. Громов) [2, 3], мыслитель утверждал, что стремление физиологов объяснить все процессы умственной деятельности и душевных движений из работы мозга и нервных центров неоправданно, так как человеку свойственна целостность восприятия какой-либо вещи, а не поэтапное воспроизведение ее отдельных «пестрых свойств», что непременно бы случилось, если бы ощущения были продуктом работы отдельных нервов и участков мозга. Он полагал, что в психологии учение о существе человеческой души нередко размыто, поскольку «ограничивается психология в этом учении указанием только на общие и родовые свойства души» [10, с. 79], в то время как душа человека есть существо ощущающее, представляющее, чувствующее, желающее, выражающееся в различных формах человеческой душевной жизни.

Выводы

Характеризуя антропологическую философию П.Д. Юркевича, В.С. Соловьев писал, что в его работах «учение о сердце нашло хорошие основания в психологии» [4, с. 167], а «глубокое сердечное сочувствие» сочеталось «с тонкой проницательностью критической мысли» [4, с. 156]. В годы острой полемики с материалистами (Н.Г. Чернышевским, М.А. Антоновичем) ему удалось расширить познавательную перспективу человека вопросами метафизическими, утверждением «конкретного идеализма», предполагающими реальное существование Божественной, идеальной субстанции, проявляющейся в имманентной сущности и закономерностях развития реальных явлений, предметах и процессах. Идеи теистической антропологии П.Д. Юркевича легли в основу развития теоретического направления психологии и христианской педагогики, а концепция метафизики сердца стала визитной карточкой мыслителя и явила целую плеяду приверженцев данного течения в русской мысли: В.С. Соловьева, В.Д. Кудрявцева, В.И. Несмелова, М.М. Тареева, П.А. Флоренского, Б.П. Вышеславцева, С.Л. Франка, В.В. Зеньковского и др. Г.Я. Стрельцова считает, что П.Д. Юркевич открыл дальнейший путь определению феномена «метафизика сердца» в русской философии как «духовному узрению феномена сердца и последующим размышлениям о нем в своеобразной метафизической форме» [5, с. 435].

П.Д. Юркевич внес значительный вклад в разработку проблем общей психологии, а также педагогической психологии, сделав личность воспитанника центром образовательного процесса. Философскопсихологические взгляды мыслителя и по сей день представляют значительный интерес для истории психологии и педагогики, так как именно они легли в основу его педагогической системы.

Литература

1. Аксаков А.Н. Медиумизм и философия. Воспоминания о профессоре Московского университета Юркевиче // Русский вестник. 1876. № 1. С. 442–469.
2. Громов М.Н. Вечные ценности русской культуры: к интерпретации отечественной философии // Вопросы философии. 1994. № 1. С. 54–61.
3. Громов М.Н. Кардиогносия Памфила Юркевича и традиции отечественной философии // Философская и социологическая мысль. 1996. № 3–4. С. 16–28.
4. Соловьев В.С. Полное собрание сочинений и писем : в 20 т. Т. 1 : 1873–1876 / отв. ред. А.А. Носов. М., 2000. 391 с.
5. Стрельцова Г.Я. Метафизика сердца // Русская философия : словарь / под общ. ред. М.А. Маслина. М., 1995. 655 с.
6. Юркевич П.Д. Разум по учению Платона и опыт по учению Канта // Московские университетские известия. 1866. № 5. С. 321–392.