Предлагаем  Вашему  вниманию V главу из  монографии  архимандрита Георгия (Шестуна)  “Созерцание в теоретическом осмыслении и практиках монотеистических религий” под ред. Г.В. Акопова, в  которой  впервые за   последнее время предпринимается  попытка определения общих критериев  учебного пособия по  христианской психологии для  духовных учебных заведений.

В данной главе, хотелось бы затронуть ряд вопросов, имеющих не только теоретическое, но и вполне практическое значение. Сейчас перед всеми духовными школами Русской православной Церкви стоит задача написания учебника по психологии для духовных семинарий. В г. Сергиев Посад в Московской Православной Духовной Академии был организован семинар «Развитие психологического образования в духовных учебных заведениях Учебного комитета РПЦ». В результате творческой конструктивной работы участников семинара определены пять модулей учебной программы «Психология»:

1. Обзор психологических концепций в свете христианской антропологии.
2. Основы общей психологии.
3. Основы социальной психологии и психологии семьи в пастырском служении.
4. Основы возрастной и педагогической психологии в пастырском служении.
5. Основы патопсихологии и девиантологии в деятельности приходского священника.

Таким образом, учебник по психологии должен содержать несколько разделов, соответствующих учебной программе.

Конечно, основной раздел должен раскрывать фундаментальные понятия общей психологии. Не вызывает сомнений, что в учебнике для православной семинарии должен быть представлен православный взгляд, основанный на христианской антропологии, на основные вопросы психологии: что такое человек; каково его происхождение; что такое психика; каково ее происхождение; что такое сознание; происхождение сознания; как соотносятся сознание и дух человека; как соотносятся понятия «психика» и «душа»; как связаны душа и тело; как связаны дух и душа и др.

Это очень сложная задача для авторского коллектива, т.к. православному психологу невозможно будет опираться на все современные учебники по психологии, разве что только отталкиваться от них. Все без исключения учебники по психологии, имеющие и неимеющие гриф Министерства образования, написаны с материалистических и вполне атеистических позиций. Все учебники до одного рассматривают происхождение человека в русле теории Энгельса: труд создал из человекообразных обезьян человека.

Во всех учебниках психологии материя всегда первична, идеальное (психическое) всегда вторично. Мозг продуцирует психику. Психика — функция мозга. Это аксиома материалистической психологии. Психика — это отражение мозгом объективной материальной реальности. Существование психики заканчивается со смертью человека. Человек продолжает «жить» только в произведениях своего труда, в памяти людей и все… Самого его как реального существа после телесной смерти нет.

Все психические процессы, описанные в психологической литературе, базируются на этом основании. Есть, конечно, небольшие исключения. Например, учебник канадского психолога Ж. Годфруа «Что такое психология?», где автор приводит примеры трансперсональных переживаний, оккультно-мистического опыта, опыта применения психоделиков. Есть книги С. Грофа, Дж. Лилли, в которых описаны психологические опыты, не вписывающиеся в материалистическую атеистическую картину мира (парадигму) отечественной научной психологии. Атеистические авторы теряются перед подобными явлениями. В отечественных учебниках об этих явлениях практически ничего не говорится, как о ненаучных (нематериалистических) фактах. В отечественной психологии вообще термин «научный» является до сих пор синонимом «атеистический» и «материалистический».

Тогда как современная отечественная психологическая практика (психо-техники: холотропное дыхание, ребефинг, эриксоновский гипноз, НЛП и т.д.) опирается как раз в большинстве своем на оккультно-мистическую платформу. То есть, образно говоря, в современной отечественной психологии присутствуют материалистический, атеистический теоретический «верх» и оккультно-мистический («ненаучный», а часто и действительно совсем ненаучный) практический «низ».

Об этом подробно и аргументировано пишет Ф.Е. Василюк: «Глобальная методологическая проблема современной отечественной психологии состоит в выстраивании новой системы отношений между психологической наукой и практикой». И далее: «Наблюдается настоящий схизис между отечественной научно-психологической традицией и бурно растущей практикой. Академическая психология и консультативно-психотерапевтическая практика живут на одной территории, но в параллельных мирах» [3, с. 3].

«Психотерапевтическая практика развивается вне контекста отечественной психологической мысли» [3, с. 3]. «Пропасть между психотерапией и отечественной психологической наукой – факт, имеющий не локальное,  а фундаментальное значение…» [3, с. 5]. Василюк Ф.Е. пишет о том, что наиболее распространенные, по его мнению, у нас виды психологической практики (психотерапии) – это гештальттерапия, психодрама, психоанализ и пр. и опираются на другие теоретические предпосылки. Самарская школа практической психологии (очень пестрая и разнообразная), на наш взгляд, более склонна как раз к трансперсональным методам, чья теоретическая подоплека еще больше удалена от отечественной психологической теории.

В идеале учебник по психологии для духовных школ должен и может преодолеть этот разрыв, т.к. трансперсональные методы современной практической психологии хорошо укладываются в концепцию духовного мира, являющуюся основой для святоотеческой психологии. Попытки осмыслить онтологические духовные основания других основных психологических школ (психоаналитиков, гештальттерапевтов, психодраматистов, юнгианцев и т.д.) активно предпринимает ряд авторов: Н.В. Лагутов [12, 13], который разрабатывает тему «Богословский анализ стратегий и техник психотерапии», Л.Ф. Шеховцова [22].

Нужно ли анализировать и описывать в учебнике психологии для духовных школ современное состояние мировой и отечественной психологии? Как мы видим из предложенной концепции курса, нужно. Необходимо хотя бы кратко дать основные этапы истории развития психологии, но дать их с православной точки зрения. Попытки такого осмысления, как отдельных психологических школ, так и всех направлений психологии сейчас осуществляются православными психологами и богословами (этому, как мы уже писали выше, посвящены работы Н.В. Лагутова, Л.Ф. Шеховцовой, С.А. Белорусова и др.).

С развитием материализма, особенно после появления теории Ч. Дарвина, научный психологический мир мало-помалу стал отходить от христианского взгляда на человека. Из психологии убирается понятие «душа», как ненаучное. От целостного человека остаются отдельные процессы, свойства и состояния. «Психические процессы, свойства и состояния человека, его общение и деятельность разделяются и исследуются отдельно, хотя в действительности они тесно связаны друг с другом и составляют единое целое, называемое жизнедеятельностью человека» [16, с. 9].

Психология как наука, выделяется из философии и бурно развивается, прежде всего, на Западе в конце XIX века. Однако католическо-протестантский Запад пренебрежительно относился к православной аскетике [4, с. 255 – 261]. Он ее не знает. Исторически так сложилось, что в самом начале становления психологии как науки за скобками остается огромный пласт знаний о человеке, о сокровенном мире человеческой души, причем знаний практических, экспериментальных, а не только теоретических, которые содержит в себе православная аскетика.

Если вернуться к проблеме светской и святоотеческой психологии, то интересный взгляд выразил Г.В. Акопов, который считает, что современное состояние отношений светской и святоотеческой психологии может быть охарактеризовано как сопряжение. При этом автор выделяет несколько направлений сопряжения. «Нет никакого сомнения в том, — пишет автор, — что и научное, и религиозное сознание как проявления человеческой психики не представляют абсолютной противоположности, и можно предположить, что научная форма сознания, эмансипировавшаяся во времени и в пространстве от религиозной формы, связана с ней как «возросший из материка остров». По-видимому, не случайно обращение многих ученых, в том числе и психологов к духовности и к вере» [1, с. 669].

Г.В. Акопов пишет о том, что в разные эпохи соотношение научного и религиозного сознания было различным – от полного слияния до полного отторжения. В последние десятилетия наука в целом, а в особенности некоторые ее представители, достаточно толерантны к религиозной атрибуции.

Далее автор называет как первое направление сопряжения проблему языка, внесение определенности во взаимно используемых понятиях. Речь идет не только о языковом, знаково – символическом обогащении и развитии учащихся в рамках светского образования, но и об ознакомлении учащихся духовных школ с современной научной лексикой, в частности с понятийным аппаратом и теоретическими основами современной психологии. Очевидно, что общение на разных языках не способствует взаимопониманию.

Второе направление сопряжения вызвано необходимостью снять внутренний конфликт, обусловленный различными базовыми моделями формирования мироощущения, которое детерминирует (развивает или навязывает) сферы или уровни миросозерцания и мировоззрения.

Третье направление сопряжения связано с различными структурными и функциональными составляющими образования как педагогической системы. Последовательное сопоставление целей, содержания, средств, субъектов и объектов светского и духовного образования, а также функций коммуникации, организации, конструирования, проектирования и образовательной рефлексии показывает их близость и сходство по всем составляющим, за исключением целей и обусловленного ими содержания [1, с. 671].

Наличие веры и определенной логики в духовном и светском образовании определяет четвертую причину и направление сопряжения.

Далее Г.В. Акопов пишет о том, что в научных и духовных традициях есть как общие, так и специфические техники, формы и условия. Педагогическая и психотерапевтическая практика может быть неприменима и малопродуктивна в работе с верующими. С другой стороны, не может пастырь игнорировать современные формы, средства и методы педагогической и психологической коррекции в духовно приемлемых пределах. И в этом еще одна, не последняя причина сопряжения [1, с. 672].

Вообще же проблема соотношения светской и святоотеческой психологии является ключевой в преподавании психологии в духовной школе. На наш взгляд, основные задачи святоотеческой психологии — это привести человека к святости, к обожению. Естественно, светская психология таких целей не ставит. Возникает вопрос, можно ли достигнуть святости, не зная светской психологии. Ответ однозначный — конечно можно. Множество святых, в том числе современных, этому доказательство. Тогда зачем же нужна светская психология пастырю? Светская психология может помочь сократить время в достижении совершенства в психофизическом развитии, подготовив почву для пути к обожению.

Православная аскетика имеет набор понятий, которые описывают определенные психические реалии. Эти термины не имеют аналогов в современной психологии. Та тонкость и точность описания внутреннего мира человека, его мышление, чувства, воли и т.д. поражают современных психологов, открывших для себя эту сокровищницу и успешно ею пользующихся (А.А. Гостев, Б.С. Братусь, Слободчиков, прот. Б. Ничипоров, Е.П. Гусева, О.Е. Серова, Т.А. Флоренская, Л.Ф. Шеховцова, Е.А. Морозова, Т.А. Сорокина, И.Н. Шапкина и др.).

Также в учебнике психологии для духовных школ необходимо описать основные психологические процессы с православной богословской точки зрения. Наверное, это будет самым трудным делом в написании учебника.

Мы все знаем, что с помощью ощущения и восприятия, внимания и памяти, воображения, мышления и речи, человек познает мир. Поэтому эти процессы называют познавательными процессами.

Православная духовная традиция понимает человека целостно, в единстве духа, души и тела. Что это значит? Приведем пример. Отечественная и зарубежная психология долго и продуктивно изучает такой психический процесс как память. Психологическая наука располагает множеством концепций памяти, исследований, посвященных видам памяти, блестящие эксперименты, вскрывающие механизмы памяти. При этом все теории памяти обязательно включают мозг в процесс запоминания и сохранения информации, включают психофизиологические, биохимические процессы.

Однако святитель Лука (Войно-Ясенецкий), будучи также профессором хирургии, писал: «Необходимо признать, что, кроме мозга должен быть и другой, гораздо более важный и могучий субстрат памяти. И мы считаем таким субстратом дух человеческий, в котором навеки отпечатлеваются все наши психофизические акты. Для проявления духа нет никаких норм времени, не нужна никакая последовательность и причинная связь воспроизведения в памяти пережитого, необходимая для функций мозга. Дух сразу обнимает все и мгновенно воспроизводит все в его целостности» [14, с. 112]. Почему святитель так пишет? Мы — православные психологи, вслед за святоотеческой аскетической традицией, верим в то, что наша личность, наше сознание не умирают, наши дух и душа бессмертны, и после разлучения с нашим телом помнят все, произошедшее с нами в жизни. Мозг, и все тело вообще, после смерти, естественно, в этом не участвуют. Но мы не только помним, то, что произошло с нами раньше при земной жизни, но продолжаем запоминать новую информацию без тела, без мозга. Значит если запоминание возможно без тела и без мозга, то действительно должен быть еще один субстрат памяти. «Дух человеческий имеет общение с миром трансцендентным, вечным, живет в нем и сам принадлежит вечности» [14, с. 125].

Иеромонах Серафим (Роуз) цитирует архиепископа Иоанна (Максимовича), его работу «Жизнь после смерти»:

«Душа после смерти живет более интенсивно, чем до смерти». И далее: «Душа после смерти обладает более острым и тонким сознанием». Когда прекращается видение телесными очами, начинается видение духовное. Часто это духовное видение начинается в умирающих еще до смерти и, все еще видя окружающих и беседуя с ними, они видят то, что не видят другие [19, с. 140 – 141].

Обращаясь в письме к своей умирающей сестре, епископ Феофан Затворник пишет:

«Ведь ты не умрешь. Тело твое умрет, а ты перейдешь в другой мир, живая, себя помнящая и весь окружающий мир узнающая» (Феофан Затворник, святитель, 1894).

После смерти душа жива, и чувства ее обострены, а не ослаблены. Св. Амвросий Медиоланский пишет:

«Поскольку душа продолжает жить после смерти, остается добро, которое не теряется со смертью, но возрастает. Душа не удерживается никакими препятствиями, ставимыми смертью, но более деятельна, потому что действует в своей собственной сфере без всякой связи с телом, которое ей, скорее, бремя, чем польза» [19, с. 141].

Преп. авва Дорофей суммирует учение ранних отцов по этому вопросу:

«…Души помнят все, что было здесь, как говорят отцы, и слова, и дела, и мысли, и ничего из этого не могут забыть тогда… И ничего, как я сказал, не забывает душа из того, что сделала в этом мире, но все помнит по выходе из тела, и притом лучше и яснее, как освободившаяся от земного сего тела» [23, с. 140].

То же самое касается других познавательных процессов: мышления, восприятия, ощущения. Душа и дух человеческий в своем единстве познают мир духовный и материальный и после телесной смерти. Это положение догматического богословия является общим местом, не вызывающим сомнения. Тело и мозг умерли, а душа и дух продолжают познавать. Более того, в связи с падшестью человеческой природы, наши познавательные процессы в течение земной жизни находятся в расстроенном состоянии. Вместо чистого мышления — помыслы, с которыми нужно бороться. Вместо созерцания тайн мира чистым сердцем, собственные домыслы, фантазии. Апостол Павел писал: «Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан» (1 Кор., 12). То есть после телесной смерти очищенный наш дух познает все гораздо яснее.

Хотя святые отцы уже здесь на земле, очистив душу свою покаянием, обладали даром видения духовными очами. Как этот процесс описать психологическим языком? Явление существует, а описания его научным психологическим языком отсутствует.

Кстати, очень точное и емкое понятие «помысел» также совершенно отсутствует в современной психологии. Описываемое явление реально существует, а в психологии оно никак не находит своего выражения.

Конечно, встает вопрос о том, как можно исследовать какой-либо познавательный процесс в целостности научным экспериментальным путем. И возможно ли это вообще?

Но, во-первых, православный психолог и не рассуждает иначе и старается держать в уме целостную картину строения человека. Сейчас мы можем сказать сами себе, что небольшой фрагмент процесса памяти мы — психологи, как могли, изучили. Но мы должны ясно видеть узость и неполноту нашего знания о памяти, как и о любом психическом процессе вообще в отечественной и зарубежной научной психологии. Во-вторых, является очень важным обозначить существующую проблему, высветить ее и работать в этом направлении.

Далее, если мы обратимся к святоотеческому наследию, то у нас в руках окажется огромный экспериментальный материал, помогающий нам взглянуть на психические процессы при максимальном раскрытии человеческой природы в святых. Приведем известную цитату А. Маслоу: «Существо с Марса, попав в колонию врожденных калек, карликов и горбунов и пр., не сможет понять, какими они должны быть. Так что давайте изучать не калек, а наибольшее, какое мы сможем найти, приближение к целостному, здоровому человеку. Мы найдем у таких людей качественные отличия: другую систему мотивации, другие эмоции и ценности, другое мышление и восприятие. В некотором смысле только святые представляют собой человечество» [24, с. 116 – 117]. Конечно, сам А. Маслоу святых людей отнюдь не изучал. Но он, хотя и вскользь, коснулся этой проблемы.

Мы можем понять, как работают познавательные процессы у святых, как они думают, как помнят, как воспринимают и как ощущают, прежде всего, из святоотеческой аскетической литературы. Отцы оставили богатейший автобиографический опыт своей внутренней жизни, дневники духовного делания.

И так на вопрос о том, изучаемы ли вообще психические процессы в своей целостности, происходящие в целостном духовно-душевно-телесном существе, которым является человек с точки зрения православной психологии, мы можем ответить утвердительно. Мы можем использовать метод наблюдения, включенного наблюдения (при жизни психолога в монастыре, например), контент-анализа аскетической литературы, в том числе и современной, написанной для нас понятным современным языком.

Думается, что названия «психические процессы» не совсем точно отражают для православного психолога целостную картину реального познавательного процесса, так как не включают духовный пласт данного явления. Нельзя же называть психические процессы «психическо-пневматическими».

Конечно, пока человек живет на земле, не ушел в мир иной, его душа тесно связана с телом. Мы знаем, как тяжело заниматься интеллектуальным трудом, если устал, не выспался и у тебя тяжелая голова. Душа не может использовать уставший мозг на всю мощь. Мы знаем взгляд отцов Церкви на психофизическую проблему. Душа, как гениальный музыкант, а тело (в частности, мозг) как рояль. Если рояль разбит, то душа на нем не может сыграть прекрасную мелодию. Выходят какофонические звуки. Но это не значит, что душа нездорова или некрасива. Умственно неполноценные люди, смиренно терпя поношения, насмешки и скорби, как верит Православная Церковь, после смерти своей прекрасной душой попадают к Богу.

Связан ли дух так же с телом, как и душа? Наверное, нет. Плоть немощна, дух бодр. Дашь кровь, примешь дух. То есть если поднимешь тяжелые подвиги борьбы со страстями, живущими в плоти, примешь благодать Духа Святого, который укрепит, оживит, освятит твой дух.

Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) пишет по этому поводу: «Между всеми функциями тела и психический деятельностью, понимаемой так, как ее толкуют физиологи, существует, конечно, двусторонняя причинная связь…

Но это касается только той части нашего трехчастного существа, которую можно было бы назвать низшей животной душой; это та часть нашей духовной сущности, которая обнимается нашим сознанием, если можно так выразиться, феноменальная душа. Но «Дух выступает за пределы мозга со всех сторон» (Бергсон), дух есть сумма нашей души и части ее, находящейся вне границ нашего сознания» (Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ, 1997, с. 129).

И далее «Между телом и духом существует постоянная связь и взаимодействие. Все то, что происходит в душе человека в течение его жизни, имеет значение и необходимо только потому, что вся жизнь нашего тела и души, все мысли, чувства, волевые акты, имеющие начало в сенсорных восприятиях, теснейшим образом связаны с жизнью духа. В духе отпечатлеваются, его формируют, в нем сохраняются все акты души и тела. Под их формирующим влиянием развивается жизнь духа и его направленность в сторону добра или зла. Жизнь мозга и сердца и необходимая дли них совокупная, чудно скоординированная жизнь всех органов тела нужны только для формирования духа и прекращаются, когда его формирование закончено, или вполне определилось его направление» [14, с. 129].

Что касается происхождения человека, его сознания, свойств его души, то конечно, учебник психологии для духовных школ должен отражать православный взгляд на эти явления. В этом направлении много и плодотворно работает Л.Ф. Шеховцова.

Л.Ф. Шеховцова пишет о том, что у православного психолога «возникает вопрос — можно ли отождествить «главную» категорию психологии — «психику» — с «главной» категорией христианской антропологии — «душой»?

Понятие «самосознания» в секулярной психологии обычно полагается производным от «сознания» — вначале в онтогенезе человек осознает внешний мир, а затем вычленяет, осознает себя как субъекта. Богослов и философ Василий Зеньковский полагает, что, наоборот, сознание является функцией самосознания. Обычно самосознание или рефлексию называют специфическим, родовым качеством человека и связывают его в психологии с понятием «Я». Что такое «Я» — на этот вопрос в секулярной психологии нет ответа. В христианской антропологии есть понятие «сердца», которое очень многозначно, но наиболее часто вкладываемые в это понятие смыслы — это духовный взгляцентр  человека, центр сознания, души и тела.

Таким образом, еще одной категорией христианской психологии может быть категория «Я» — «сердце», самосоз-нающего себя бытия (Л. Карсавин). Есть видение феномена сознания как «аналога» категории духа. «Дух» с «сознанием» отождествляли и такие религиозные философы как о. Василий Зеньковский, С.Л. Франк.

Таким образом, в категориальный аппарат христианской психологии могут быть включаются категории «душа» («психика») и «дух» («сознание»). (Шеховцова Л.Ф. Предмет, категории и понятия православной психологии).

П.В. Добросельский не согласен с мнением Л.В. Шеховцовой и пишет, что хотя с лингвистической точки зрения слова «психика» и «душа» являются синонимами, но смысл этих слов со временем разошелся [10, с. 11]. Он, в частности, ссылается на С.Л. Франка, который писал в 1916 г., что официально признанным философским учением о человеческой жизни стала так называемая эмпирическая психология, которая сама объявила себя «психологией без души»… [10, с. 11].

Необходимо в учебнике описать отрасли психологии (возрастную психологию, дифференциальную, социальную, медицинскую и т.д.) с православной точки зрения, т.е. целостно. Очень кратко и бегло дав описание основных отраслей современной психологии, как видно из концепции, предлагается более подробно остановиться на тех из них, которые необходимы будут будущему пастырю в его многогранной приходской деятельности (это возрастная, педагогическая, клиническая, социальная психологии).

Что касается раздела «Основы патопсихологии и девиантологии в деятельности приходского священника», то он должен включать формирование навыка различать душевные, психические и духовные заболевания. Таким образом, православных психологов ждет серьезная научная работа, которая может принести плоды не только для духовных школ, но и для всей психологии в целом.

     Список литературы:

1. Акопов Г.В., Привалова В.М., Подоровская И.А. Образование светское и духовное (православное): возможности сопряжения: Рациональный взгляд // Христианство и мир: материалы Всероссийской научно-практической конференции «Христианство – 2000». – Самара, 2001. – С. 668 – 672.
2. Белорусов C.А. Психология духовности, веры и религии (обзор литературы). – Интернет-ресурс. http://www.aquarun.ru/psih/relig/relig4.html
3. Василюк Ф.Е. Понимающая психотерапия как психотехническая система. Автореферат диссертации на соискание степени доктора психологических наук. Специальность 19.00.01 – общая психология, психология личности, история психологии. – М., 2007.
4. Георгий (Шестун), игумен. Православная педагогика. Издание 4-е. – М.: ПРО-ПРЕСС, 2010. – 672 с.
5. Годфруа Ж. Что такое психология: В 2-х т. Изд.2-е, стереотипное. Т.1: Пер. с франц. — М.: Мир, 1996. — 496 с.
6. Годфруа Ж. Что такое психология: В 2-х т. Изд.2-е, стереотипное. Т.2: Пер. с франц. — М.: Мир, 1996. — 376 с.
7. Гостев А.А. О проблемах становления религиозно ориентированного психологического знания. http://dusha-orthodox.ru/gostinaya-na-yaroslavskoy/gostev-a.a.
8. Гостев А.А. Святоотеческая традиция в психологической науке: размышления в начале пути. http://dusha-orthodox.ru/gostinaya-na-yaroslavskoy/gostev-a.a.
9. Гусева Е.П. Вера и наука. Великие отечественные физиологи (А.А.Ухтомский и И.П.Павлов) // Христианство и мир: материалы Всероссийской научно-практической конференции «Христианство-2000». — Самара, 2001.— С. 692-694.
10. Добросельский П.В. Общие аспекты психики или введение в православную психологию. – М., 2008. – 350 с.
11. Зенько Ю.М. Основы христианской антропологии и психологии. —СПб.: Речь, 2007. — 908 с.
12. Лагутов Н.В. Актуальность богословского взгляда на современную психологию. http://www.k-istine.ru/psychocults/orthodox_psychology-09.htm;
13. Лагутов Н.В. Религиозность в структуре психического // Духовная безопасность нас и наших детей. Научно-практическая конференция «Основы духовной безопасности общества: псевдорелигиозные идеи в искусстве, науке, СМИ». Современный институт управления. Факультет теологии (богословия). – СПб.: САТИС, 2008. – С. 83 – 133.
14. Лука (Войно-Ясенецкий), архиепископ. Дух, душа и тело. – М.: ПСТБИ, 1997. – 140 с.
15. Начала христианской психологии. Уч. пособие / под ред. Б.С. Братуся. – М.: Наука, 1995.
16. Немов Р.С. Психология. В трех книгах. 4-е издание. К. 1. – М., 2003. – С. 9.
17. Ничипоров Борис, прот. Времена и сроки. Кн. первая. Очерки онтологической психологии. – М.: Паломник, 2002.
18. Преподобного отца нашего аввы Дорофея душеполезные поучения. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. – 300 с.
19. Серафим (Роуз), иеромонах. Душа после смерти. – СПб., 1994. – 160 с.
20. Хрестоматия по гуманистической психотерапии / Пер. с англ. – М.: Институт общегуманитарных исследований, 1995. — 302 с.
21. Шеховцова Л.Ф. Предмет, категории и понятия православной психологии. http://dusha-orthodox.ru/psihologi/shehovtsova-l.f.html
22. Шеховцова Л.Ф. Христианское мировоззрение как основа психологического консультирования и психотерапии. – СПб., 2009. – 168 с.
23. Авва Дорофей. Душеполезные поучения. – Свято-Троицкая Сергиева Лавра, 1900. – 300 с.
24. Маслоу А. Новые рубежи человеческой природы / Пер. с англ. – М.: Смысл, 1999. – 425 с.

Глава  V  из  монографии  «Созерцание   в  теоретическом  осмыслении и практиках  монотеистических  религий», Архимандрит Георгий (Шестун), И.А. Подоровская,  Самара, 2014 г.  

Скачать  монографию в  формате PDF >>>