Тема сна и сновидений является в православии и в святоотеческой традиции, если не запретной, то в значительной мере табуированной, т.е. покрытой целым рядом предостережений и ограничений, имеющих под собой совершенно конкретную основу и причины.
Из трудов святых отцов церкви можно вывести общее правило отношения к снам и сновидениям:
«Да довлеет однако же нам паче, как великая добродетель, то правило, чтоб отнюдь не верить никакому сонному мечтанию. Ибо сны наибольшей частью бывают не что иное, как идолы помыслов, игра воображения или еще, как я уже говорил, бесовские над нами наругания и забавы. Если, держась сего правила, мы иногда не примем такого сновидения, которое послано будет нам от Бога, то не погневается за это на нас любвеобильный Господь Иисус, ведая, что мы дерзаем на это из опасения бесовских козней.» (Блаженный Диадох, О добродетели неверования никаким снам, Добротолюбие, Т. 3. М., 1900, с. 27-28)
Данная мысль именно в таком контексте недоверия снам прослеживается у большинства святых отцов:
«Когда мы, ради Господа, оставив свои домы и родственников, предаем себя отшельнической жизни из любви к Богу: тогда бесы стараются возмущать нас сновидениями, представляя нам сродников наших или сетующих, или за нас в заключении держимых и другие напасти терпящих. Посему кто верит снам, тот подобен человеку, который бежит за своей тенью и старается схватить ее.» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, О сновидениях, бывающих новоначальным, с. 31-32 )
«Диавол, ненавидящий чистоту… силится осквернить нас во время покоя и повергнуть в отчаяние особенно после того, как мы принесли Богу покаяние… и ему удается иногда и в краткое время этого часа сна уязвить того, кого он не мог уязвить в продолжение всей ночи. Во-вторых… и чистый сон без опасных грез может расслабить монаха, которому нужно скоро встать, производит в духе ленивую вялость, ослабляет его бодрость на целый день, иссушает сердце, притупляет зоркость разума, которые на весь день могли бы сделать нас более осторожными и более сильными против всех наветов врага» (Преп. Иоанн Кассиан, О постановлениях киновитян. 2. 13.)
«Достойно изыскания, как бесы в сонных мечтаниях напечатлевают и воспроизводят образы во владычественном нашем (уме). Подобное сему обыкновенно бывает с умом (и на яву), когда он или видит глазами, или слышит ушами, или другим каким чувством восприемлет что со вне, и удерживает то в памяти; память же, приводя в движение то, что получила чрез тело, вносит образы во владычественный ум. Итак, мне думается, что демоны (в сновидениях), вносят образы в ум, приводя в движение память, потому что органы чувств в то время держатся сном в бездействии. Но спрашивается опять, как память приводят они в движение? Посредством ли страстей? Да, (если иметь во внимании страстные сны), и это явствует из того, что чистые и бесстрастные не терпят ничего подобного. Но бывает и простое (бесстрастное) движение памяти» (Евагрий авва. О сновидениях, Добротолюбие. Т. 1. с. 619-620)
Данные цитаты недвусмысленно говорят о том, что со снами святые отцы связывают по сути одно – опасность воздействия бесов на душу, хотя в последней цитате авва Евагрий утверждает, что «бесстрастные» не терпят ничего подобного. Отсюда следует закономерный вопрос – а что тогда терпят или переживают во сне бесстрастные и укрепившиеся духовно ?
Ответ на этот вопрос и составляет одну из самых больших тайн и загадок православной психологии и для ответа на этот вопрос нужно воспользоваться Священным Писанием и историей христианства. Как известно, сон по святоотеческой традиции является прообразом и аналогом посмертного состояния души:
«Наипаче должно соблюдать себя во время сна, благоговейно, с помышлениями, внутрь себя собранными, и с благочинием в самом положении наших членов; ибо сон сей маловременный есть образ вечного сна, т.е. смерти, и возлежание наше на одре должно напоминать нам положение наше во гроб. И при всем этом всегда должно иметь пред очами своими Бога… Поступающий так всегда в молитве пребывает» (Преп. Нил Сорский, О спасении души.)
Вместе с тем вся история христианства убедительно говорит о том, что именно через сон Бог общался в праведниками и пророками и именно сон был средством или каналом для духовного общения и связи с духовным миром. Из Священного Писания мы знаем, что именно во сне многие пророки получали соответствующие божественные откровения и фактически общались с Богом и ангелами. Как известно из Ветхого Завета во сне Господь говорил Аврааму (см.: Быт. 15: 12) и языческому царю Авимелеху (см.: Быт. 20: 3–6); видение от Господа во сне получил патриарх Иаков (см.: Быт. 28: 12); посредством сна Бог вразумил Лавана (см.: Быт. 31: 24); вещий сон видел в юности патриарх Иосиф (см.: Быт. 37: 6–9), он же давал толкование вещим снам египетских виночерпия и хлебодара (см.: Быт. 40), а затем и фараона (см.: Быт. 41: 15–32); вещий сон ради Гедеона был послан одному из войска мадиамского (см.: Суд. 7: 13); «в Гаваоне явился Господь Соломону во сне ночью» (3 Цар. 3: 5); пророк Даниил толковал вещий сон Навуходоносора (см.: Дан. 2) и сам видел во сне «пророческие видения» (Дан. 7: 1).
И в Новом Завете можно обнаружить огромное число фактов, когда через сновидения Господь даёт откровения и вразумляет тех или иных людей, удостоенных такой чести. Так, дважды во сне являлся ангел Иосифу, извещая ему волю Божию; во сне были предупреждены волхвы, чтобы не возвращаться к Ироду; наконец, жена Пилата видела страшный сон, когда муж ее вершил суд над Иисусом Христом. Тот сон был дан ей как знак праведности Иисуса. Она сказала Пилату: «Не делай ничего Праведнику Тому, потому что я ныне во сне много пострадала за Него» (Мф. 27: 19).
Таким образом, сны и сновидения являются не только средством для искушения души падшими духами, но своего рода каналом связи с духовным миром вообще, которым могут в равной мере пользоваться, как силы тьмы, так и силы света. Вопрос, по всей видимости, состоит в совершенстве души и её готовности различать происхождение сновидений и не обуславливаться теми, которые исходят от тёмных сил. Об этом хорошо сказал преподобный Никита Стифат:
«Тщательный может и по сновидениям угадывать движения и расположения души, и соответственно тому направлять попечение об устроении своего духовного состояния» (Преп. Никита Стифат, Добротолюбие, Т. 5. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 54)
В этой мысли, обращаясь к монашествующим, преподобный совершенно чётко говорит о том, что именно сновидения могут быть не столько искушением, сколько средством направления и устройства правильной духовной жизни. Проще говоря, преподобный подтверждает мысль о том, что сновидения могут служить духовными подсказками для жизни, которые нужно уметь правильно читать и понимать (тщательно).
Далее преподобный ещё больше расшифровывает свою мысль применительно к видам сна:
«Из того, что представляется во время сна, иное есть мечтание, иное видение, иное откровение.
– Мечтания суть такие сновидения, которые не стоят неизменными в воображении ума, но которым предметы перемешиваются, одни вытесняют другие, или изменяются в другие; от них никакой не бывает пользы, и самое мечтание их исчезает вместе с пробуждением…
Видения суть такие сновидения, которые во все время стоят неизменными, не преобразуются из одного в другое и так напечатлеваются в уме, что остаются на многие лета незабвенными: они показывают сбытие будущих вещей, доставляют душе пользу, приводя ее в умиление…
Откровения суть сущие выше всякого чувства созерцания чистейшей и просвещенной души, представляющие дивные некие божественные дела и разумения, тайноводство сокровенных Божиих тайн, сбытие наиважнейших для нас вещей…» (Преп. Никита Стифат, Добротолюбие, Т. 5. Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума, 55)
Здесь уже более конкретно выделяются три различных типа снов:
- – мечтания,
- – видения,
- – откровения.
Об этом же говорит и святитель Феофан Затворник:
«Во сне проходит третья часть жизни. Быть не может, чтоб он не имел глубокого для нее значения. В естественном порядке им возобновляются силы и образуется существо человека — душевно-телесное.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 361)
«В ходе сновидений различают три степени: бред, при дремании, собственно сновидение или сонное мечтание, при совершенном сне тела, и сон сокровенный, непомнимый, при мертвом сне тела.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 362)
В данном откровении святитель Феофан выделяет те же три стадии глубины или чистоты сна, называя их иначе:
- – бред,
- – сонное мечтание,
- – сокровенный сон.
Далее святитель Феофан также даёт более детальную расшифровку типов сновидений:
«Между сими сновидениями различают три рода: одни беспорядочные, о которых пишет Сирах: якоже емляйся за стенъ, или гоняй ветры, тако емляй веру сном (ср.: Сир. 34, 2). Другие вразумительные, кои в человеке, начинающем приходить в сознание, влагаются Богом или Ангелом Хранителем. О них Иов говорит, что, во время сна и в ночных видениях, когда объемлет человека сон, когда он спит на постели, Бог открывает ухо его и, научив его, запечатлевает для того, чтоб отвесть человека от дела худого, чтоб удалить от него гордость и чтоб удержать душу его от могилы (см.: Иов. 33, 15— 18). Третьи, наконец, бывают особенные сны — Божественные, пророческие. Об них говорит Сам Бог: аще будет в вас пророк, в видении познаюся ему, и во сне возглаголю ему (ср.: Чис. 12, 6).» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 362)
Таким образом, святитель Феофан выделяет те же три уровня глубины и чистоты сновидений:
- – беспорядочные сны,
- – вразумительные сны,
- – пророческие сны (откровения)
В данной связи можно говорить о том, что в святоотеческом предании имеет место согласное представление о снах и природе сновидений.
С точки зрения парадигмы православной психологии, данные типы и уровни глубины сновидений можно условно попытаться соотнести с тремя состояниями человеческого естества (телесное, душевное и духовное). Данные состояния, как известно, отличаются степенью страстности или степенью нравственной чистоты души.
При этом беспорядочные сны очевидно будут соответствовать телесному состоянию человека, как страстному, вразумительные сны будут более соответствовать душевному состоянию человека, как среднему или равновесному в отношении страстей и добродетелей. И, наконец, пророческие сны (откровения) соответствуют духовному состоянию, как добродетельному и благодатному, когда по сути ничто не препятствует общению души с Богом. Об этом же говорит и святитель Феофан Затворник:
«Сновидения бывают таковы, каково сердце. Их можно большею частию считать свидетелями о нравственном нашем состоянии, которое в бодрственном состоянии не всегда видится. У человека беспечного, преданного страстям, они всегда нечисты, страстны: душа там бывает игралищем греха.
У человека, обратившегося и ревнующего об очищении сердца, они бывают то хороши, то худы, смотря по тому, что возьмет перевес, а иногда,— каким заснет. Он же подвергается здесь частым нападениям бесов, которые иногда сильно соблазняют малоопытных, как замечает святой Лествичник.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 364)
Таким образом, и в классификации сновидений по святоотеческому учению, мы находим ту же тримерную схему, отражающую степень страстности человеческой природы. Именно в этой связи страстное состояние души есть основа для влияния на душу посредством сна тёмных сил, а бесстрастное состояние есть залог общения души посредством сна с Богом и светлыми силами.
Игумен Никон (Воробьёв) выделил косвенные признаки, позволяющие делать заключения о природе сновидений.
«Сны, которые возбуждают уныние и отчаяние – от врага. Сны от Бога умиляют сердце, смиряют, укрепляют надежду на Спасителя, пришедшего на землю и понесшего Крест ради спасения погибающих, а не праведников, считающих себя (ложно) достойными царствия Божия» (Никон (Воробьев), Письма)
Таким образом, опасения большинства святых отцов в отношении сновидений и использования их в качестве подсказок и руководств, связаны с тем, что в силу страстности основной массы верующих, использование ими сновидений по своему собственному усмотрению и без должного духовного руководства может в абсолютном большинстве случаев привести к душевному вреду и заигрыванию с тёмными силами.
Это связано с тем, что несовершенный человеческий рассудок новоначальных сталкивается в сновидении с гораздо более совершенным типом сознания духовных сущностей (бесов), которые могут без особого труда манипулировать восприятием и сознанием сновидящего, давая ему отчасти даже правдивую информацию, но с заведомо коварным планом постепенного овладения душой. В итоге, доверившись информатору из сновидения, дающему периодически правдивую информацию, душа может в определённый момент оказаться в полной его власти, вплоть, до не возвращения назад в тело или суицида, что равносильно смерти и тела и уши. Именно от этого и предостерегают многие святые отцы:
«Бесы тщеславия – пророки в снах; будучи пронырливы, они заключают о будущем из обстоятельств и возвещают нам оное, чтобы мы, по исполнении сих видений, удивились и, как будто уже близкие к дарованию прозрения, вознеслись мыслию. Кто верит бесу, для тех он часто бывает пророком; а кто презирает его, пред теми всегда оказывается лжецом. Как дух, он видит случающееся в воздушном пространстве и, заметив например, что кто-нибудь умирает, он предсказывает это легковерным через сновидение» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, Слово 3. О сновидениях, бывающих новоначальным. 27)
Из предания известно достаточно много случаев, когда сущности (бесы) могли в совершенстве имитировать святых и мучеников, представляясь ими во сне именно с целью введения в заблуждение сновидящего и полного доверия информатору.
«Бесы многократно преобразуются в ангелов света и в образ мучеников и представляют нам в сновидении, будто мы к ним приходим; а когда пробуждаемся, то исполняют нас радостию и возношением… Кто верит снам, тот вовсе не искусен; а кто не имеет к ним никакой веры, тот любомудр» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, Слово 3. О сновидениях, бывающих новоначальным. 28)
Таким образом, аспекты практического использования сна являются уделом преимущественно совершенных о Господе, имеющих бесстрастное или близкое к бесстрастному состояние ума, как высшей силы души, открытой для духовного контакта и общения.
«У человека, живущего по духу Христову, всё иначе: низшие способности, особенно воображение, укрощены и обращаются в орудные, не властвующие уже силы, как и должно; напротив, способности высшие действуют во всей силе. Разум его есть сокровище тайн Божиих, ибо непосредственно входит в общение с невидимым миром и непосредственно испытывает его своим духом.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 364)
Говоря о снах и сновидениях, нельзя не коснуться аспекта «двойника» и мистических практик использования сна и сновидения, описанных в разных источниках.
Эффект «двойника» в святоотеческой культуре и традиции относится к разряду православной мистики и связан с проявлением высших духовных возможностей (артефактов) души, достигающей состояния максимальной зрелости (плотности), когда душа может свободно выходить из тела и проявлять себя полным подобием личности тогда как физическое тело пребывает в состоянии глубокого сна.
«Как телу, когда совершенно разовьется во чреве, необходимо родиться, так душе, когда она достигнет положенного Богом предела ее жизни в теле, необходимо выйти из тела.» (Добротолюбие, Т. 1, О доброй нравственности и святой жизни, Антоний Великий)
Данный эффекты раздвоения или наличия «двойника» были неоднократно отмечены в святоотеческой традиции от Вселенских Соборов, на которых некоторые епископы присутствовали не в физических, а тонких телах сновидения, до наших дней и аналогичных артефактов отцов Оптиной Пустыни. Речь о том, что известно несколько случаев, когда некоторые отцы Оптиной Пустыни (в частности старец Амвросий) встречали путников, сбившихся с пути и в тонком теле сновидения указывали путь до обители, а когда пришедшие встречались там с тем же человеком в телесном виде, выяснялось, что обители он не покидал, а как бы присутствовал в двух местах одновременно.
Данные артефакты «двойника» и есть, не что иное, как высшее проявление возможностей совершенной души посредством тела сновидения или тонкого тела. Подобные артефакты имеют место не только в христианстве, но и других культурах и традициях мира, включая древнегреческую.
Так в известном мифе «Об Эроте и Психее» именно сон являлся уникальным способом перенесения Эрота в царство бессмертных богов, что говорит о реальной трансцендентной функции сновидения. На долю Психеи, олицетворявшей душу, в соответствии с мифом, выпали тяжкие испытания, но своим послушанием и трудолюбием Психея смогла вернуть себе любовь Эрота, и по его просьбе верховный Бог Зевс даровал ей бессмертие, превратив ее из человека в богиню, приобщив тем самым к бессмертию и к сонму бессмертных богов.
Говоря другими словами, представление о душе было отражением феномена разделения человека на две основы — внешнюю телесную и более глубокую внутреннюю бестелесную. При этом нет сомнений в том, что представление о душе базировалось на совершенно удивительном и непостижимом феномене неуничтожимости личности, которая, оставляя плоть, может существовать в некой бестелесной (душевно-духовной) форме в иной реальности и мерности, сохраняя при этом все атрибуты личности (память, сознание, чувство и т.д.), но не имея тела.
В произведениях того же Карлоса Кастанеды именно сновидение является важнейшей практикой духовного война, которая открывает дверь в духовный мир и даже служит своего рода каналом для переноса физического тела вслед за телом сновидения в любое место. Речь в данном случае идёт о том, что в магических практиках духовные войны, достигающие высоких уровней владения духом, обретают уникальную способность телепортироваться в любое место или, проще говоря, – просыпаться там, где захочет тело сновидения, как энергетический двойник человека.
«Сновидение раскрывает перед нами возможность восприятия других миров. Мы можем описывать эти миры, но не способны описать то, что позволяет нам их воспринимать. И в то же время нам дано ощутить, каким образом сновидение открывает перед нами вход в иные сферы бытия. Я бы сказал, что сновидение – это ощущение, процесс, протекающий в теле, и осознание, возникающее в уме.» (Карлос Кастанеда, Искусство сновидения)
Данный феномен «телепортации» через сновидение был очень красочно обыгран в духе New Age в известном фильме «Аватар» Дж. Камерона и т.д. 
Таким образом, отношение к сну и сновидениям должно соответствовать душевно-духовному уровню развития личности и определяться нравственным состоянием души.
«Заботливого человека это и заставляет, отходя ко сну, по наставлению Церкви, вопиять к Богу и Ангелу Хранителю, чтоб сон его сохранен был свободным от всякого диаволя мечтания и — ему самому чрез сон еще более укрепиться в добре. По мере очищения сердца очищаются и сновидения, так что у святых и совершенных они бывают как бы продолжением их бодрственной деятельности. Не простирается ли она даже до сохранения самодеятельности и самоуправления?» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 364)
Словами «Не простирается ли она даже до сохранения самодеятельности и самоуправления?» святитель Феофан очень осторожно и обозначает полную автономию души (как двойника), которая может достигать в сновидении всей полноты жизни в состоянии бодрствования. Вот насколько не проста тема сна и сновидений и есть все основания полагать, что святые отцы намеренно закрыли эту тему и старательно обходили её стороной в своих творениях, дабы не давать повода новоначальным и не подготовленным к опасным и рискованным экспериментам со сновидениями.
Что же касается отношения к снам и сновидениям православной психологии, то лучший из подходов сформулировал преп. Ефрем Сирин в своём Слове:
«Как сон обольщает душу призраками и видениями, так мир обольщает своими удовольствиями и благами. Обманчив бывает ночной сон; он обогащает тебя найденными сокровищами, делает властелином, дает тебе высокие чины, облекает в пышные одежды, надмевает гордостью и в мечтательных призраках представляет, как приходят и чествуют тебя люди. Но миновала ночь, сон рассеялся и исчез: ты опять бодрствуешь, и все те видения, какие представлялись тебе во сне, стали чистой ложью. Так и мир обманывает своими благами и богатствами; они проходят, как ночное сновидение, и обращаются в ничто. Тело засыпает в смерти, а душа пробуждается, припоминает свои сновидения в этом мире, стыдится их и краснеет» (Преп. Ефрем Сирин, Слово на Еккл. 1: 14.)
«Когда душа начнет чувствовать себя здравою [от страстей] тогда начнет и сновидения иметь чистые и безмятежные» (Преп. Максим Исповедник, Добротолюбие, Т. 3, Первая сотница глав о любви, 89)
