Вопрос определения согласного учения святых отцов о душе является одним из наиболее сложных при кажущейся его внешней простоте. Абсолютное большинство верующих, включая и священнослужителей, под согласным учением отцов чаще всего понимают само учение церкви или основы православного вероучения.

Само понятие согласное учение означает его единство, т.е. согласованность и согласие у всех святых отцов Восточной Церкви по основным постулатам и категориям данного учения, которое выражает самую глубинную суть самого христианства и православного вероучения, как уникальной методологии духовного спасения.

Вместе с тем, как уже говорилось, учение церкви распространяется на всех без исключения верующих, тогда как согласное учение отцов касается отдельной категории верующих, двигающихся путём веры совершенной (иноческой), предполагающей отречение от мира, особое духовное знание и особое духовно-аскетическое внутреннее делание. Именно по этой причине согласное учение отцов – это изложение самой сути методологии духовного спасения на языке аскетики через призму не метафорического и притчевого, а энергийного представления о душе и её природе.

Аспект знания об энергетическом устройстве души является в церковном учении сакральным, а потому закрытым от простых верующих, поскольку касается таких специфических понятий, категорий и законов, которые идут вразрез с массовыми и профанными представлениями о мире, а потому вызывают отторжение и когнитивный диссонанс, поскольку для рационального мышления кажутся в известной мере «безумными» и провоцирующими «безумие», хотя отражают сторону высшего духовного знания и состояния «священнобезумия» духовного ума.

Именно по этой причине знание об энергетическом устройстве души и тварного мира традиционно закрыто от абсолютного большинства простых верующих и священнослужителей, а под согласным учением отцов церкви в широком смысле понимается всё совокупное святоотеческое духовное наследие и предание, как собрание духовной мудрости и как непрерывная связь от сердца к сердцу транслирования, т.е. передачи практического духовного знания и опыта о спасении души.

Так традиционно сложилось в православии, что при доступности Евангелия и Нового Завета, как первичного благовестия и призыва, самая глубинная и сакральная часть духовного знания о природе и энергетическом устройстве человеческой души в аспекте сил и энергий всегда была закрытой, недоступной большинству и как бы не существующей.

До недавнего времени данная стратегия иерархии духовного знания была оправданной, но в наше время торжества информационных технологий и доступности любой информации данная стратегия уже не работает, поскольку практически всё духовное знание (включая самое сакральное) уже есть в глобальной сети.

Вместе с тем, при наличии в общем доступе практически любого духовного знания, в церкви в силу её традиционного консерватизма, имеет место отсутствие ориентиров в этом огромном океане духовного знания и святоотеческого духовного наследия, выложенного в сеть в открытом доступе. Именно по этой причине остро стоит задача наличия духовных ключей к правильному пониманию богатейшего святоотеческого предания.

Данный труд и пытается решить данную задачу систематизации и изложения согласного учения отцов через призму наиболее универсального языка современной психологии, как своего рода методологии православной аскетики.

Таким образом данный ставит своей задачей стать ориентиром по согласному учению отцов, как отражению самой глубинной духовной основы даже не столько вероучения, сколько прямого знания и методологии спасения души, восходящей к первоисточнику – Самому Богу – Троице.

Именно по этой причине согласное учение отцов церкви о душе и спасении души можно в известной мере считать прямым и концентрированным Божественным знанием, которое тщательно сохраняется подвижниками благочестия и передаётся через тысячелетия только наиболее достойным его по незримой, но неразрывной духовной цепи, проходящей от сердца передающего (наставника) к сердцу принимающего (ученика).

Если попытаться найти аналоги согласному учению отцов о душе среди уже известного, то с известной долей допущения согласное учение можно соотносить с православной аскетикой (в её наиболее концентрированном виде), как наукой и разделом православного богословия, который изучает процесс возрождения и обновления (внутреннего перерождения) падшего человеческого естества в процессе христианского подвижничества.

Вместе с тем, согласное учение отцов о душе можно одновременно считать и формой святоотеческой психологии, поскольку психология – это наука о душе, а согласное учение отцов также изучает душу, только не в естественном психическом, а в сверхъестественном энергийно-силовом аспекте. Главное отличие согласного учения отцов о душе от психологии в научном смысле состоит в том, что согласное учение отцов изучает душу в самом глубинном и сущностном аспекте первичных сил и Божественных энергий души, тогда как научная психология изучает психику, как более внешнее и овеществлённое проявление души на уровне нервной и психической деятельности.

Таким образом, согласное учение отцов о душе можно с полным правом считать святоотеческим аналогом психологии и фактически её концентрированным выражением посредством особого понятийно-категориального аппарата и языка духовной абстракции.

В данной связи резонно возникает и другой вопрос о том чем согласное учение отцов отличается от теологии (богословия) и как оно связано с теологией?

Отличием согласного учения отцов от теологии является во-первых, сугубо практический характер самого учения, как концентрированного и абстрактного изложения методологии и этапов спасения души. Во-вторых, отличием является специфический понятийно-категориальный аппарат учения и язык высокой абстракции, который описывает основные этапы (вехи, ступени) изменения состояния сил и энергий души инока в процессе духовного подвижничества.

Кроме этого, учение отцов предполагает предварительную выработку у инока совершенно особого навыка созерцательного мировосприятия сердцем или умения отключать ум для непосредственного чувствования и восприятия окружающего мира не как материи и объектов, но и как Божественной энергии, которая пронизывает всё сущее, оставаясь при этом совершенно невидимой. Говоря другими словами, согласное учение отцов предполагает расширение диапазона восприятия и осознания с пониманием двойственности окружающей реальности, в которой любая внешняя и объектная материальная составляющая имеет и соответствующую внутреннюю и невидимую энергетическую составляющую, закрытую от внешнего восприятия.

Иными словами, согласное учение отцов предполагает введение инока в Божественные тайны энергетического, т.е. сущностного устройства Бога, мира и самого человека – его тела, души и духа.

Специфичность данного знания накладывает свой отпечаток и на всю методологическую базу согласного учения отцов о душе, которая представлена несколькими базовыми концепциями или отдельными учениями:

1. Святоотеческое учение о душе, её природе и силах (ум, чувство, воля)
2. Святоотеческое учение о трёх состояниях человека (телесный, душевный, духовный)
3. Святоотеческое учение о грехопадении и видах греха (первородный, родовой, личный)
4. Святоотеческое учение о таинстве покаяния (метанойи)
5. Святоотеческое учение о смирении
6. Святоотеческое учение об энергиях души (страстях, добродетелях человеческих и божественных)
7. Святоотеческое учение о Лествице духовной (о восхождении души к совершенству)
8. Святоотеческое учение о духовном сердце, как месте Бога в душе
9. Святоотеческое учение о соединении ума и сердца
10. Святоотеческое учение о «ветхом» и «новом» человеке
11. Святоотеческое учение об умной молитве и умном делании
12. Святоотеческое учение о смерти, мытарствах души и будущем бытии и др.

Данные концепции создают целостную и устойчивую методологию духовной трансформации личности подвижника посредством духовно-аскетических практик в которой нет никакой мистики и чудес, а есть совершенно конкретное и чёткое знание об энергиях Бога, мира и человека и способах практического использования этих энергий и сил для изменения состояния души.

Таким образом, согласное учение отцов о душе – это концентрированное изложение методологии духовного спасения или та же психология, как наука о душе, но только психология святоотеческая или православная.

Принципиальное отличие святоотеческой православной психологии от светской в том и состоит, что православная психология, как учение отцов о душе, исходит из Священного Писания и Предания, а потому опирается исключительно на христианскую антропологию и учение о человеке, как Образе и Подобии Бога через призму тримерии дух – душа – тело.

Таким образом, очевидно, что онтологически согласное учение отцов о душе, рассматривающее природу человека как энергийную (духовную), изначально на порядок глубже представлений современной науки и научной психологии, сосредоточенной только на теле, как вещественной (материализованной) части души в виде нервной системы и психики.

Кроме методологии, весьма интересным является вопрос предпосылок возникновения самого согласного учения отцов о душе. Исторически согласное учение отцов уходит корнями в древнюю и дохристианскую аскетическую традицию, которая тесно граничит с магией и волхвизмом, где обретение духовной силы и высшего знания было главной целью. Опуская аскетизм и магизм Ветхого Завета, можно сказать, что в Новом Завете образом древнего аскетизма является Иоанн Креститель – Предтеча Господа, который носит одежду из верблюжьего волоса, питается саранчёй (акридами) диким мёдом, и Самим Христом именуется величайшим из рождённых от жён (людей).

«Истинно говорю вам: из рожденных женами не восставал больший Иоанна Крестителя; но меньший в Царстве Небесном больше его. От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его;» (Мф. 11; 11).

Аналогичный образ аскета символизирует в Евангелие и Сам Христос, который совершенно не заботится о своём достатке, благополучии и социальном статусе, а как все аскеты его времени проходит тяжелейшее испытание в пустыне сорокадневным постом и искушением от сатаны и только после всего этого выходит на проповедь спасения.

«Иисус возведен был Духом в пустыню, для искушения от диавола, и, постившись сорок дней и сорок ночей, напоследок взалкал. И приступил к Нему искуситель…» (Мф. 4; 1-3)

Носителями древней духовно-аскетической традиции можно считать и Евангельских волхвов (Мальхиор, Каспар, Валтасар), именуемых также персидскими магами, которые первыми пришли возвестить рождение Спасителя с дарами.

На всём протяжении Евангелия можно встретить чёткое разделение двух подходов к вере – профанного (массового) и сакрального (посвящённого), как отражение «званных» и «избранных» или более формального, суетного и обрядового делания Марфы и более внимательного и вдумчивого посвящения в знание Марии.

Данное разделение имеет своей целью чётко показать различие веры повседневной и веры совершенной, как разных уровней и ступеней посвящения в знание. Говоря о совершенной вере, Сам Христос приводит пример сугубо аскетического подхода к жизни с полным отречением от мира (социума) –

«если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19; 21)

Таким образом, в согласном учении отцов о душе евангельская основа неразрывно связана с древним аскетическим знанием и рождённое в первых веках христианства монашество, представленное целой плеядой выдающихся отцов-пустынников (Павел Фивский, Антоний Великий, Макарий Египетский, Пахомий и др.) взяло за основу подвижничества кроме древних аскетических принципов и Евангельские духовно-нравственные основы и заповеди Христа.

В данной связи исторически согласное учение отцов восходит к двум иудейским корням – древнему аскетическому и магическому знанию, как ветхозаветному, представленному Иоанном Крестителем, как представителем строгого ессейства, и новозаветному евангельскому, представленному апостольским преданием и нравственным учением Самого Христа.

Следовательно, отличительными признаками согласного учения святых отцов Восточной Церкви служит преемственность и ортодоксальность вероучения, определяемая прямой принадлежностью их знания к древней аскетической традиции и Евангельской истине. При этом именно древняя аскетическая традиция, тяготеющая к магии и волхвизму, и является той самой сакральной основой согласного учения отцов, которая не имеет выраженной формальной основы, т.е. не содержится в письменном виде в каких-либо источниках, а передаётся только непосредственно при посвящении в духовное знание от сердца к сердцу.

Этим моментом и объясняется то обстоятельство, почему именно евангельская, т.е. нравственная основа согласного учения отцов столь широко представлена во всех святоотеческих творениях, а более глубокая и сущностная духовно-аскетическая основа знания практически не даётся или даётся в самом минимальном виде.

Таким образом, подводя некоторый предварительный итог нашим рассуждениям, можно сказать о том, что отличительной особенностью согласного учения отцов о душе является его сущностный характер, который полностью соответствует ветхозаветной библейской основе, евангельской духовно-нравственной основе и христианской антропологии, как учению о человеке.

Вместе с тем, у непосвящённого в согласное учение отцов человека, может сложиться ложное мнение о том, что учение отцов тяготеет больше не к христианству и православию, а к магии, волхвизму и эзотерике, поскольку в нём преобладает мистическое (сверхъестественное) знание об энергиях Бога, мира и человека, которого нет в Евангелие и Новом Завете.

Это заблуждение многих неофитов и новоначальных, подходящих к изучению Священного Писания не прямым путём – через прямое духовное объяснение и посвящение в высшее знание, а косвенным и опосредованным путём через православный катехизис, дающий знание постепенно посредством метафор, ассоциаций и многочисленных притч, в которых делается больший упор на нравственность и нравственное совершенство, а не духовное.

Нравственный подход к постижению духовного знания диктуется самим согласным учением отцов, которое говорит о иерархичности духовного знания (и человеческого познания), которое открывается уму постепенно от простого к сложному и высоко абстрактному, проходя несколько этапов и ступеней изменения сознания инока: рациональное, нравственное, душевное, духовное. Говоря другими словами, нельзя постичь духовное, не постигнув предварительно рационального, нравственного и душевного.

Нравственное преображение – это и есть первичный этап изменения мышления верующего. Именно по этой причине абсолютное большинство верующих и священства к пониманию духовной (энергийной) стороны православного вероучения подходит длительным и опосредованным путём через предварительное нравственное осознание и понимание большинства евангельских метафор, притч, догматов и канонов. Только гораздо позднее по мере прохождения этапа нравственного совершенствования глубинный духовный смысл большинства притч сливается в единую систему сущностного миропонимания и скрытая энергийная сторона бытия приоткрывается и становится понятной.

Вместе с тем, всегда существует очень небольшой процент верующих, которых можно отнести к категории «избранных» (Духом), используя терминологию Евангелия, которые обладают особой душевной проницательностью и духовной восприимчивостью (подобно Марии), и потому изначально готовы к пониманию согласного учения, как прямого духовного объяснения. Данный феномен не имеет рационального объяснения и относится исключительно к компетенции Бога, который Сам выбирает душевный сосуд для посещения и просвещения по только Ему ведомым критериям, ибо

«Дух дышит, где хочет, и голос его слышишь, а не знаешь, откуда приходит и куда уходит» (Ин. 3; 8)

Идея согласного учения отцов

Определение идеи согласного учения отцов о душе и её выражение формальными средствами языка и речи, вне сомнений, является одной из самых сложных задач богословия, православной аскетики и самого святоотеческого предания, поскольку решению именно этой задачи осознания и глубокого понимания цели и методологии духовного спасения (спасения души) подчинено всё православное вероучение.

Само понятие согласное учение означает его единство у всех святых отцов Восточной Церкви и их полное согласие по основным постулатам и категориям данного вероучения, отражающего самую соль, т.е. глубинную суть православного вероучения о душе и её спасении через призму энергетического устройства мироздания и движения первичных Божественных энергий.

Эту идею своими способами и средствами языка через метафоры, мифы и притчи пытались выразить все подвижники благочестия, сами святые отцы Восточной Церкви и даже сам Христос в своих проповедях, нашедших отражение в Евангелие.

Идею согласного учения отцов церкви можно определить как предельно концентрированное выражение самого главного и высоко абстрактного смысла (логоса) духовного подвижничества, который (логос) в самом общем виде определяется всеми как спасение души. Вместе с тем, если большинство верующих и священнослужителей под спасением понимает основные положения и идеи православного катехизиса и богословия, где иносказательно через метафоры и притчи передаётся процесс грехопадения и покаяния, то согласное учение передаёт этот процесс непосредственно и напрямую, т.е. в понятиях изменения энергий души.

Иными словами, принципиальная особенность идеи согласного учения состоит в том, что эта идея у отцов церкви выражается в терминах и смыслах высоко абстрактного, и сверхъестественного, свойственных сущностному (духовному) восприятию мира в аспекте движения божественных энергий.

В этой связи сама идея согласного учения отцов в силу высокой степени её абстрактности и отвлечённости для обычного рационального мировосприятия выглядит совершенно оторванной от реальности и в значительной мере «безумной», поскольку выходит за рамки повседневной логики и морали, а касается того невыразимого и сущностного (энергийного), что неопределённо, созерцательно и что существует по своим специфическим законам за гранью материального и обыденного.

Вместе с тем кажущееся «безумие» абстрактной идеи согласного учения отцов обманчиво, поскольку оно точно соответствует апостольской мудрости

«Никто не обольщай самого себя. Если кто из вас думает быть мудрым в веке сем, тот будь безумным, чтобы быть мудрым» (1Кор. 3:18)

Для тех, кто не искушен в святоотеческой логике «безумия» и «священнобезумия», следует сделать пояснение. Сам принцип «безумия» отцами церкви и святоотеческой психологией понимается вовсе не как клиническое сумасшествие или шизофрения, а как духовное «безумие» или «священнобезумие». «Священнобезумие» – это уникальная способность ума к высоко абстрактному мышлению, которое настолько возвышает фокус сознания над обыденностью и повседневностью, что полностью отрывается от повседневной реальности и со стороны кажется «безумным» и не от мира сего.

Иными словами, «безумие» идеи согласного учения отцов церкви – это показатель степени отрыва или удаления смысла идеи от уровня обыденного рационального мышления и восприятия, поскольку сама идея залегает на таком высоком когнитивном уровне, что не каждый обыденный ум способен возвыситься до понимания этого абстрактного смысла, а в данном случае идеи согласного учения.

Говоря языком символов «тетраморфа» Четвероевангелия, идея согласного учения отцов залегает на уровне «Орла» (Бога Отца), как высшей 4-й ступени достижения духовного совершенства, которая символизирует раскрытие полноты духовного сознания, тогда как большинство верующих и священства находится на уровне «Человека» (Неофита), как 1-й ступени, которая символизирует исполнение заповедей и первичный переход от рационального состояния к нравственному и душевному.

Проще говоря, с уровня ступени «Человека» очень трудно и практически невозможно понять смысл (логос) идеи согласного учения, которая соответствует высшему уровню знания «Орла».

Даже многие опытные священнослужители, переходящие со ступени «Человека» на ступень «Вола», которая символизирует уровень монашества и трудничества в монастыре, имеют чаще всего только обрывочные и разрозненные представления об идее согласного учения отцов, которая по-прежнему остаётся окутанной ореолом мистического тумана неопределённости многих духовных понятий и категорий.

Из всех категорий верующих в наше время, пожалуй, только у представителей исихазма и анахоретства (уединённого монашества), восходящих на третью ступень «Льва», символизирующую полное отречение от мира и осознанное вступление в схватку с духами злобы и тьмы, есть основания вплотную приблизиться к пониманию и осознанию идеи согласного учения.

Для осознания этой идеи у тех, кто взошёл на ступень «Льва», одержав победу над духами тьмы и злобы, уже есть тот уникальный инструмент, которого нет у большинства представителей более нижних ступеней «Человека» и «Вола». Нет секрета, что этим инструментом у тех, кто достиг ступени «Льва» – царя диких зверей, является душевный (душевно-духовный) ум, очищенный и закалённый в схватке с духами зла, действующими через высшие порочные качества (страсти) души – тщеславие и гордость.

Таким образом, одним из главных условий понимания и вмещения в сознание человека идеи согласного учения отцов является развитый ум, который прошёл стадии рационального, нравственного и душевного развития, и подобно «Орлу», способен возвышаться над всеми приземлёнными т.е. вещественными и морально-нравственными смыслами спасения души до высшего духовного смысла спасения, определяемого в понятиях энергии.

Так что же представляет собой идея согласного учения отцов с точки зрения высоко абстрактного смысла?

Идея согласного учения святых отцов о душе и её спасении в действительности необыкновенно проста на первый взгляд, но эта простота её очень обманчива, поскольку через некоторое время эта простота не оставляет камня на камне от всех прежних религиозных мифов и иллюзий, какими было загружено сознание верующего, не имевшего представления об этой идее.

Простота идеи согласного учения отцов буквально обезоруживает человека, обнажая его ум и сердце, делая их совершенно голыми перед лицом сермяжной правды и духовной Истины, которая безжалостно и болезненно срывает с сознания все прежние гуманистические иллюзии и религиозные наслоения о спасении, оставляя один на один с правдой и духовным откровением.

Идея согласного учения святых отцов Восточной Церкви тесно коррелирует со Священным Писанием, но стоит на постулатах, которые внешне отличаются от библейских и объединены в единую концепцию достижении душой человека своей изначальной энергетической целостности и духовной силы, которая была утрачена первыми людьми после грехопадения или точнее повреждения изначальной природы человека эгоизмом, как умом высшего хищника.

Средством достижения этой целостности и является путь духовно-аскетического христианского подвижничества, предполагающий отречение от мира, покаяние и восстановление изначального энергетического потенциала души.

Таким образом, идея согласного учения святых отцов – это целостная и фундаментальная аскетическая концепция глубокого изменения и перерождения (преображения) всей внутренней природы человека вплоть до самого глубокого уровня первичных энергий и сил. Что любопытно, в этой концепции и идее нет никакой мистики, волшебства и чудес, как думают простые верующие, а есть глубокое и фундаментальное духовное знание об энергетическом устройстве Бога, мира и самого человека. Овладение этим специфическим и сакральным знанием и составляет главную сложность согласного учения и самого христианского подвижничества.

В данной связи идея согласного учения отцов, как концентрированное выражение духовного знания, разительно отличается от официальной религиозной идеи с Адамом, Евой и змием – искусителем, которая мифологически усложнена и приукрашена всевозможными этическими, морально-нравственными и философскими образами и конструктивами, которые существенно размывают и оттеняют главную суть и идею согласного учения отцов.

Разительное отличие религиозной идеи от идеи согласного учения отцов, может вызвать закономерный вопрос о причинах столь сильных различий и расхождений антропологического характера. Причина этих отличий легко объяснима тем, что официальная религиозная идея, как массовая, рассчитана на всех и преимущественно необразованных (духовно) людей, которым нужен полный религиозно-образовательный курс, включающий мифологический и морально-этический базис, которым и изобилует религия.

Согласное учение отцов, в отличие от массовой религии, рассчитано на духовно зрелых и подготовленных людей, уже имеющих достаточный образовательный, морально-этический и когнитивный (интеллектуальный) базис. Именно поэтому им духовное знание даётся не иносказательно в виде мифов, метафор и притч, а прямым текстом в виде посвящения в духовные законы специфическим языком абстрактных понятий и категорий сущностного (энергетического) характера.

Таким образом, суть идеи согласного учения святых отцов с точки зрения современной психологии можно свести к проблеме глобального повреждения некогда целостной и триединой структуры души с разделением в итоге всех энергий и сил души на три автономных управляющих центра:

Центр головного мозга, управляемый внедрённым извне эго умом, как умом высшего хищника, движимого рациональным рассудком, а также интересами, чувствами и желаниями человеческого эго (Я).

Центр духовного сердца, управляемый изначально Духом (Богом), как источником духовного сознания, движимого интуицией, совестью, справедливостью и правдой. После повреждения эгоизмом сердце человека также оказалось во власти хищного ума и всех его пороков, «ибо из сердца исходят злые помыслы, убийства, прелюбодеяния, любодеяния, кражи, лжесвидетельства, хуления» (Мф. 15; 19)

Центр воли, управляемый силой желания, изволения и намерения, подчинённый эго уму и сердцу, движимым у падшего человека интересами, чувствами и желаниями человеческого эго (Я).

В учении отцов данные центры управляются соответствующими силами, именуемыми: мыслительной (сила ума), раздражительной (сила чувства) и желательной (сила воли). «Душа тречастна и созерцается в трех силах: мыслительной, раздражительной и желательной» (Св. Григория Палама, Ко всечестной во инокинях Ксении, о страстях и добродетелях и о плодах умного делания).

В этой связи задача спасения человека по учению отцов – это снова собрать воедино эти три, ставших автономными силы и центра, чтобы снова подчинить их Духу (Богу) и через это обрести утраченное духовное достоинство, совершенство и силу. Откровенно говоря, даже для владеющего некоторым знанием о душе, подобная постановка вопроса вызывает некоторое смятение и недоумение своей спецификой.

Эта специфика и есть главная трудность формулирования святоотеческого учения и в этой связи возникает серьёзный вопрос принципиальной возможности изложения учения отцов современным языком или языком современной психологии. Иными словами, вопрос стоит о том насколько современный язык в принципе подходит для выражения категорий согласного учения и можно ли им в принципе передать само согласное учение святых отцов, да ещё и с его психологической адаптацией ?

Пусть это не покажется читателю странным, но фундаментальная верность самого согласного учения позволяет излагать его языком современной психологии и даже с использованием новейших научных понятий и категорий (нейросетевых и гиперсетевых) на основе самых последних научных открытий. Это возможно потому, что согласное учение отцов верно в своей неизменной (ноуменальной) сути, поэтому его можно трактовать и на научном языке, который также верно отражает суть бытия, хотя и в другой парадигме информационно-энергетических процессов, протекающих в теле человека и сфере сознания (когнитивной сфере).

В действительности факт корреляции согласного учения отцов с современной психологией и нейронаукой только придаёт веса и значимости согласному учению отцов, как знанию вне времени, которое верно отражает саму истину жизни.

Массовая  религия  и согласное учение отцов

Говоря о согласном учении святых отцов, нельзя обойти стороной вопроса соотношения согласного учения отцов о душе с официальной религией в лице учения церкви (с маленькой буквы) в виде современных богословий общего курса теологии и практики душепопечения.

Как уже говорилось ранее, согласное учение отцов методологически, терминологически и категориально имеет существенные отличия от точки зрения официальной религии. Связано это с тем, что согласное учение обращается непосредственно к сущностной стороне духовного знания об энергетическом устройстве мира и человека, а потому не делает упора на каноническую, мифологическую и морально-нравственную составляющую в отличие от религии. Именно поэтому методология спасения души и многие духовные категории в согласном учении отражены в специфических терминах и понятиях энергии, а не морали, нравственности и церковной каноники, как в традиционной религии.

Проще говоря, язык, синтаксис и сам понятийно-категориальный аппарат согласного учения существенно отличается от традиционного религиозного языка, что зачастую и вызывает смущение и непонимание у многих верующих, в связи с чем многие священники стараются ограничивать самостоятельное чтение и усвоение верующими святоотеческой литературы. Это связано именно со сложностью понимания святоотеческого языка, как категориально более ёмкого и глубокого по сравнению с языком официальной религии, как более адаптированным для восприятия и понимания.

Ещё одной особенностью согласного учения отцов можно отметить некоторые расхождения в понимании и толковании отцами церковных догматов и канонов. Речь не идёт о принципиальных расхождениях в понимании догматики, а идёт об отличиях в наиболее глубинном и сущностном понимании догматов, которое у отцов более глубокое (самое глубокое) по сравнению с общецерковным и религиозным. Говоря другими словами, согласное учение отцов толкует основополагающие догматы церкви не теоретически (умозрительно), а сугубо практически через призму духовного сердца и законов движения (исхождения) божественной энергии от Бога Отца.

Аналогичная ситуация и с церковными канонами, как общеобязательными правилами для всех членов Православной церкви, которые отражают преимущественно киновийный, т.е. общинный и коллективный подход к вероисповеданию, тогда как согласное учение отцов, рождённое в доцерковное время пыстынножития, отражает преимущественно анахоретский, т.е. уединённо-монашеский, аскетический и отшельнический подход к вероисповеданию, который не предполагает целого ряда общецерковных правил и принципов.

Эти догматические и канонические особенности согласного учения, как отражения принципов древнего аскетического подвижничества, создают известные расхождения и в самой методологии подвижничества между подходом общерелигиозным (общецерковным) и святоотеческим (аскетическим).

К примеру сама методология спасения души в религии и учении церкви выражается через понятие «воцерковления», которое обозначает приобщение обращённого (неофита) к церковной жизни, через регулярное участие в Церковных Таинствах, обрядах и богослужениях, а также усвоение верующим основ православного вероучения. При этом понятие «воцерковление» совершенно не предполагает глубоких знаний аскетики и святоотеческой психологии, как учения о душе, её энергетическом устройстве, структуре и состоянии сил души, состояниях души и этапах достижения душой совершенства по «тетраморфу».

«Воцерковление» в современном его понимании большинством верующих предполагает лишь безусловное принятие символа веры, крещение и выполнение стандартного набора церковных правил и таинств (исповедь и причастие) без их глубокого осознания и понимания, как и глубокого понимания самой методологии и психологии спасения души. Проще говоря, «воцерковление» сегодня – это уже фактически голый ритуал и обряд без посвящения в высшее духовное знание, который оторван от внутренней работы и духовно-аскетического знания о цели, задаче и методологии спасения души.

Вместе с тем, по согласному учению отцов спасение души – это не просто «воцерковление» и приобщение к церковной жизни, а тяжелейший путь сердца, аскезы и постижения высшего духовно-аскетического знания, причём, путь практического самораспятия и глубокого внутреннего преображения. Этот путь изобилует большим числом трудностей, испытаний (искушений) и рисков, требует от человека концентрации всех его внутренних сил и преследует цель достижения душой своей изначальной духовной целостности и совершенства.

За те трудности, которые нужно на этом пути преодолеть, он именуется тесным и тернистым и предполагает реальный подвиг или последовательное прохождение душой (умом, чувством, волей) всех четырёх ступеней «тетраморфа» – «Человек», «Вол», Лев», «Орёл» на пути к духовному совершенству. Методологически этот путь представляет собой математически чёткую стратегию и тактику, которая не допускает половинчатости и упрощения. Именно поэтому «бытовой» (облегчённый и полусветский) подход к спасению души святыми отцами и подвижниками изначально не рассматривается, как не соответствующий учению.

Иными словами, сама методология спасения души святыми отцами изначально рассматривается не как традиционное «воцерковление» в виде приобщения к общецерковной жизни, а как гораздо более строгая и неизменная в своей сути методология самопознания и глубокого изменения всех энергий тела, души и духа, основанная на древней духовно-аскетической практике покаяния (метанойи). Эта методология спасения имеет на порядок более высокую планку требований и связана с полным отречением от мира, следованием пути аскетики и полным послушанием духовному наставнику (учителю, старцу), который и осуществляет руководство процессом внутренней трансформации (преображения) личности ученика (послушника) на основе глубокого знания (ведения) о душе и её энергийно-силовой природе. Это ведение учителем высшего духовного знания о душе не является плодом умозаключений и рассуждений, как отражения рационального познания. Данное знание является плодом прямого и непосредственного «видения» или «созерцания» души и её энергетического устройства специфическим духовным восприятием самой души, которое развито у учителя, как особая сверхъестественная способность к прямому восприятию энергии всего сущего.

Именно по этой причине в согласном учении отцов сакральное знание о душе, её энергетическом устройстве и законах роста и трансформации души – это основное знание в сравнении с обрядами и ритуалами, как второстепенной и атрибутивной стороной, которая лишь способствует главному – росту духовного сознания и изменению ума ученика.

Ещё одной особенностью согласного учения является то, что передача ученику духовного знания осуществляется двумя способами – вербальным (смысловым), как опосредованным интерпретацией и логикой, и невербальным (прямым), как путём непосредственной передачи знания от сердца к сердцу. Соединение этих двух частей духовного знания, полученного вербально и невербально, является одной из задач ученика в ходе освоения молитвенной практики, как практики соединения ума и сердца.

С точки зрения согласного учения отцов отношения «учитель – ученик» (пастырь – пасомый) – это особая область глубоко личных и доверительных отношений между «учителем» и «учеником», в которых «ученик» полностью вверяет себя, свою душу и свою жизнь в руки опытного духовного наставника, который полностью отвечает за душу «ученика» и осуществляет руководство сложным и ответственным процессом поэтапного изменения всех энергий и сил тела, души и духа «ученика».

Любопытно и то, что процесс духовного наставничества по согласному учению отцов – это не произвольный выбор учеником себе личного духовника с вступлением с ним в дружеские и приятельские отношения. По согласному учению отцов духовное наставничество изначально предполагает благодатность и духоносность «учителя», как отражение высоты уровня его знания и духовного совершенства, что и позволяет ему быть «учителем», который «видит» душу своего «ученика».

При этом само духовное наставничество изначально не предполагало массовости и популярности. По этой причине даже благодатные «учителя», как известно из предания, имели всего несколько учеников, как наиболее достойных, которых выбирал сам «учитель» по указанию Духа (Бога) и исходя из «видения» сил души «ученика», как его расположенности к обучению.

Суть подхода к духовному наставничеству и спасению души в соответствии с согласным учением отцов состояла в раскрытии ученику пути духовного сердца, как пути спасения души через её соединение со Святым Духом (Богом). Этот путь изначально предполагал полное отречение от мира, обращение «ученика» внутрь себя и глубокое изменение своей внутренней природы через духовно-аскетические практики. Суть этого изменения сил души в абстрактном смысле состояла в последовательном прохождении «учеником» всех четырёх ступеней «тетраморфа» – «Человек» – «Вол» – «Лев» – «Орёл», соотвествующих каноническим евангелиям. Каждая из ступеней символизировала восхождение души к совершенству Святого Духа.

С психологической точки зрения в процессе духовных посвящений сознание «ученика» постепенно возвышалось, поступательно проходя через все три уровня познания, доступные человеку – телесное, душевное, духовное. Итогом духовного обучения по согласному учению отцов была конечная «сборка ума» или возвращение сознания в триединое состояние и по вертикали (дух, душа, тело) и по горизонтали (ум, чувство, воля). Данное соединение или «сборка ума» осуществлялось в духовном сердце и символизировало соединение ума с сердцем. Вот почему в идее согласного учения отцов изначально лежал принцип соединения ума с сердцем, как возврат души к своей изначальной целостности (триединству).

«Когда единичный ум бывает тройственным (триединым), пребывая единичным (целым), тогда он соединяется с Богоначальной Тройческой единицей (Духом), затворяет всякий вход прелести, погрешению и заблуждению, и становится выше плоти, мира и миродержителя. Избегши таким образом сетей их, всецело пребывает он в себе и в Боге, вкушая источающееся изнутри духовное радование. Бывает же единичный ум тройственным, пребывая единым в возвращении к себе самому и в восхождении чрез себя к Богу.» (Св. Григорий Палама, О молитве и чистоте сердца, три главы)

Данный святоотеческий подход к глубокой духовной трансформации личности «ученика», уже имеет очень мало общего с современным наставничеством, исповедничеством и «душепопечением», которое представляет собой более поверхностный и формальный подход к изменению через обряд (таинство исповеди и причастия), предполагающий довольно шаблонную процедуру поддержания чистоты совести посредством регулярного зачитывания, как шутят сами священники, одного и того же списка «о проделанной работе» в виде перечня прегрешений, которые должны сниматься с души верующего неким чудесным образом, который не предполагает глубокого знания о душе и законов святоотеческой психологии.

Современный подход к «душепопечению» за последние несколько столетий утратил, пожалуй, самое главное условие согласного учения отцов – это необходимость кардинального изменения качества осознания посредством перехода от рационального мышления к духовному сознанию, которое есть «священнобезумие». Проще говоря, современная религиозность совершенно намеренно не подводит ум адептов к порогу «священнобезумия» и тем более переступанию этого порога, а оставляет в лоне рациональности только нравственно и религиозно облагороженной.

Это не что иное, как подмена «священнобезумия», как состояния духовного сознания, религиозной философией и демагогией, как формами всё того же рационального мышления. Можно утверждать, что в современном церковном учении святоотеческая категория «священнобезумия» относится к табуированным и находится под запретом, чтобы не искушать верующих и само священство сермяжной правдой современной религиозности.

Характерной особенностью современной религиозности является и то, что у большинства «душепопечителей» в лице официального церковного духовенства, не говоря о благодати, сегодня полностью отсутствует глубокое знание о душе, её природе и энергийной структуре. Проще говоря, в современной религии отсутствует психология, как знание о душе, и «душепопечение» осуществляется фактически вслепую и без понимания глубинного устройства души с точки зрения качеств, сил и энергий.

Как уже говорилось ранее, современный курс теологии не содержит предмета святоотеческой православной психологии в аспекте согласного учения отцов о душе. Именно в этом видится главная причина такого большого числа случаев религиозной психопатологии, духовной прелести, демагогической зашоренности и откровенной неадекватности многих верующих.

Говоря об отличиях согласного учения от официальной религии и церковного учения, нельзя не коснуться отдельных категорий вероучения и в частности весьма деликатного вопроса – спасения души и понимания сути спасения официальной религией и согласным учением. Спасение души по представлениям религии – это таинственное действие, направленное на соединение человека с Богом. В массовом религиозном понимании спасение души – это некий необъяснимый акт перехода души после смерти тела в Царство Божье (духовный мир). В сознании большинства верующих спасение ассоциируется с чудесным воскресением души после смерти тела в «новом» теле, подобно Воскресению Христа.

При этом большинство верующих искренне полагают, что воскресает именно прежнее физическое тело, которое также неким чудесным и необъяснимым образом исцеляется от всех болезней и становится «безсмертным». Такой наивный и сказочный образ «спасения» души, оторванный от реального знания и законов соотнесения тела физического и тела энергии (души), практически принудительно внедрён в массовое сознание и ходит по умам простых верующих, как глубочайшее заблуждение, не соответствующее энергийной действительности.

По учению отцов «воскресение» души и её преображение в «новом» духовном качестве (духовном теле) осуществляется и должно осуществляться не после смерти плоти, а ещё при жизни. Более того, отцы утверждают, что «новый» человек, как новое духовное качество и состояние души, рождается и проявляет себя именно при жизни «новым» духовным телом, какое и показывал своим ученикам Иисус Христос на горе Фавор при преображении. Иными словами ещё до своей крестной смерти плотью Иисус Христос показывал своим ученикам своё «новое» (истинное) духовное тело, как тело бессмертия, которое и создаётся в процессе духовного подвижничества.

Данный упрощённый подход к пониманию спасения большинством верующих является прямым итогом отсутствия в современном богословии знания об энергетическом теле и психологии соотнесения «ветхого» человека и «нового».

«…которые совлекли с себя человека ветхого и земного, и с которых Иисус совлек одежды царства тьмы, те облеклись в нового и небесного человека — Иисуса Христа, и также опять, в соответственность очам имеют свои очи, и в соответственность ушам — свои уши, и в соответственность главе — свою главу, чтобы всецелый человек был чист и носил на себе небесный образ.» (Преп. Макарий Египетский, Собрание рукописей 2, Духовные беседы, Беседа 4)

Под «соответственностью» (своим очам, ушам и главе) преподобный понимает не просто иное мировоззрение, как думает большинство верующих и священства, а совершенно иную энергетическую природу, которая не имеет ничего общего с обычной материей и психофизиологией, а представляет собой сверхъестественное состояние человека, сравнимое с состоянием Адама до грехопадения. Иными совами, спасение души по согласному учению отцов – это реальное обретение «нового» качества и состояния души ещё при жизни, а не после смерти.

Дело в том, что по фундаментальному духовному закону невозможности покаяния за гробом, все возможные изменения в душе и духе могут быть осуществимы только при жизни во плоти. Это и есть принцип глубины и полноты покаяния при жизни. Именно поэтому надежда на чудесное преображение, просветление и изменение души после смерти у не достигших ещё при жизни полноты покаяния и духовного осознания, больше похоже на красивую религиозную сказку и иллюзию упрощённого и облегчённого понимания спасения.

Вместе с тем эта привлекательная внешне иллюзия «бытового спасения» без особых усилий, отречения, покаяния, послушания, аскезы и глубокого изменения всех качеств и энергий души, культивируемая сегодня массовой религией, не является ложью. Несмотря на то, что религия и церковь не говорят сегодня верующим всей полноты сермяжной правды о реальной сложности пути спасения, в идее «чудесного» спасения без глубокого духовного познания, также есть свой душевно-духовный смысл.

Этот смысл состоит в том, что преждевременное раскрытие душе всей полноты правды о трудности пути спасения, повергает её в шок и отворачивает от духовного пути предстоящими сложностями и рисками. Именно поэтому, чтобы не испугать душу прежде времени этой сермяжной правдой о сложности крестного пути, эта правда раскрывается пасомым очень бережно и постепенно по мере душевно-духовного роста и готовности ума к её принятию. Это делается намеренно из веры, надежды и любви к ступающим на путь, поскольку никто не знает своих духовных сил и возможностей Духа (Бога), который может не только облегчить этот путь, но и провести по нему от начала до конца.

Реальная же правда о спасении очень хорошо была продемонстрирована архимандритом Кириллом (Павловым) в истории «О ведре воды и трёх каплях».

«К старцу Кириллу Павлову как-то пришли послушники с радостной вестью, говоря о том, что сейчас очень много людей в храмах и можно надеяться, что вера в народе стала укрепляться. На это отец Кирилл сказал набрать полное ведро воды. Когда его набрали он сказал – это количество людей которые сейчас ходят в храмы. Потом он сказал эту воду вылить…

И когда ведро вылили, он попросил дождаться самых последних капель и после того, как стекли последние три капли, он сказал – а это те кто из всех верующих сегодня спасается…»

Таким образом, в гуманной религиозной лжи о спасении души содержится глубокая вера и надежда на то, что последними «тремя каплями» спасающихся может стать любой человек при должном, терпении, усердии, трудолюбии и вере, ибо «по вере вашей да будет вам» (Мф. 9; 29).

Если быть до конца объективным, нельзя не сказать и о том, что в этой гуманной религиозной идее о лёгкости спасения души, есть и своя негативная сторона и не малая, связанная с тем, что большинство верующих изначально усваивают совершенно искажённое и упрощённое представление о «чудесном» спасении «по милости», как не требующем от человека значительных духовных усилий и внутренней работы. Во многом этому способствует и евангельская история «О благоразумном разбойнике», который спасся первым просто «покаявшись».

При этом совершенно не говорится о том каким путём он шёл к этому покаянию на кресте и каким было состояние его души в момент покаяния. Подобные представления, оторванные от духовной реальности и законов движения энергии, превращает современное православие и подвижничество в некий увеселительный балаган неофитов и социальную идеологию позитивности и добропорядочности, которая чужда духу согласного учения.

Расхождения между духом согласного учения и современными упрощёнными представлениями о «бытовом» спасении достигли такого размаха, что святоотеческая идея согласного учения выглядит с позиций массового схоластического православия уже как еретицизм, сектантство, магия и эзотерика, а подчас и клиническое «безумие».

Это обстоятельство в настоящее время и порождает самое большое противоречие и нестыковку между идеей согласного учения отцов и официальной религией, где вся методология (психология) спасения упрощена и из духовной плоскости «священнобезумия» спущена на моральную и душевную плоскость религиозной морали и философии.

Причиной этой нестыковки можно считать отсутствие знания о психологии «совлечения ветхого человека» и соотношении «ветхого» человека и «нового».

«Когда Апостол говорит: совлекитесь «ветхаго человека» (Кол. 3, 9.), тогда разумеет человека совершенного, у которого соответствуют очам свои очи, голове — своя голова, ушам — свои уши, рукам — свои руки, и ногам — свои ноги.» (Преп. Макарий Египетский, Собрание рукописей 2, Духовные беседы, Беседа 2)

По учению отцов переход из «ветхого» или страстного состояния в «новое» или благодатное осуществляется не прямо, а посредством среднего и промежуточного нравственного (душевного) или добродетельного состояния.

В этом и заключается психологическая ловушка современного обрядоверия, которое не имеет представления о промежуточной стадии, а потому не благодатное (духовное), а только добродетельное (душевное и нравственное) состояние выдаёт за совершенное, как конечную цель спасения души и святости. В этой связи в современном православии очень много душевных святых, а не духовных, которые достигли только душевного состояния, выдаваемого за духовное и благодатное.

В данной связи духовное совершенство по согласному учению отцов – это самое глубокое и полное изменение ещё при жизни всех качеств и энергий страстного состояния души на благодатное, а не добродетельное. Проще говоря, цель совершенства по учению отцов – это стяжание энергий Божественной благодати, а не человеческой добродетели, как думают по незнанию многие верующие и священнослужители.

В настоящее время практически весь католицизм и протестантизм стоят на позициях спасения и духовного совершенства через достижение добродетельного состояния души и только одно Восточное Православие, оставаясь верным преданию, продолжает стоять на позициях понимания совершенства через призму благодатности (Божественной), а не добродетельности (человеческой).

«Не ищи совершенства в добродетелях человеческих, ибо ничего совершенного в них нет: совершенство сокрыто в Кресте Христовом» (Преп. Марк Подвижник, Добротолюбие, Т. 5, 523).

Принцип стяжания (накопления) душой энергий благодати по учению отцов предполагает реальный духовно-аскетический подвиг или буквально «продвижение» души по пути безстрастия и духовного совершенства, которое подобно полному очищению сосуда души от всего прежнего содержимого.

«Невозможно нам соделаться способными к приятию Божественной благодати, не изгнав из себя порочных страстей, которые овладели нашими душами… И в сосуд, который был занят какой-нибудь зловонной жидкостью, не вымыв его, не наливают мира. Посему должно быть вылито помещавшееся прежде, чтобы могло вместиться вновь вливаемое» (Свт. Василий Великий, Творения, Т, 1, 333).

Решению задачи очищения души от всех остатков энергий страстей в Восточном Православии и были подчинены изначально все духовно-аскетические практики, как путь совершенной веры. Упрощение и облегчение этого, вне всяких сомнений, крайне тяжёлого пути до уровня социальной морали и идеологии общественной добропорядочности можно считать закономерным итогом искажения массовой религией сути согласного учения за более чем 2000 лет.

Это искажение, как уже говорилось, нельзя назвать злонамеренным и целенаправленно преследующим подмену цели спасения с опусканием планки духовных требований. Данное искажение согласного учения отцов осуществлялось естественным путём на протяжении очень длительного времени.

Правомерно говорить даже о том, что это искажение носило глобальный цивилизационный характер и было с глобальным переходом всего человечества от ветхозаветных принципов духовности, как аскетических и анахоретских, к новозаветным принципам, как киновийным и массовым.

Таким образом, именно задача популяризации религии для самых широких слоёв населения неизбежно требовала упрощения вероучения до уровня сознания обывателя. Для решения этой задачи духовенству нужно было снижать планку религиозных требований до уровня светского и мирского понимания религии, не требующего полного отречения от мира, посвящения в высшее знание и преодоления порога «священнобезумия».

Фактически из благих намерений приобщения к религии самых широких слоёв населения согласное учение отцов, как высшее духовное знание о методологии спасения душим, было вынужденно упрощено до уровня религиозной морали и философии. Если попытаться исследовать динамику процесса упрощения учения отцов, то его усиление началось сразу после «золотого века» святоотеческой письменности (4-й век), когда стартовал процесс активного развития социального института церкви (с малой буквы) с созданием церковной догматики и каноники. Это был этап символичного выхода церкви, как «Жены, облечённой в солнце» из пустыни в мир людей в символическом смысле. В это время многие отцы – пустынники, оставив традицию анахоретства (уединённого монашества), пошли на официальное служение в церковь в условия общинности (киновии) для совместного проживания в монастырях.

Вместе с тем, до первого разделение Церкви в 1054 г. на Римско-католическую (Западную) с центром в Риме и Православную (Восточную) с историческим центром в Сирии, на протяжении более чем 6 столетий идея согласного учения святых отцов оставалась по-прежнему главной и доминантной в православном вероучении и целая плеяда святых отцов с 5 по 11-й века тому самое яркое и наглядное подтверждение, в числе которых: авва Дорофей, Варсонофий Велиий, Исаак Сирин, Иоанн Дамаскин, Иоанн Лествичник, Максим Исповедник, Феодор Студит и многие другие отцы.

Очередной вехой процесса искажения изначальной идеи согласного учения отцов можно считать период разделения церквей, когда Западная церковь пошла по откровенно схоластическому пути отказа от мистического богословия и концентрации на морально-нравственной (добродетельной) стороне вероучения. Ересь «филиокве» (и от Сына) послужила одной из главных причин церковного раскола, кроме прочих богословских расхождений.

Восточная Церковь после раскола ещё несколько столетий сохраняла верность преданию и согласному учению отцов практически вплоть до середины 17-го века и свидетельство тому не менее яркая плеяда святых отцов – подвижников второго тысячелетия, включая и плеяду великих русских святых: Никита Стифат, Симеон Новый Богослов, Григорий Палама, Никифор Уединенник, Димитрий Ростовский, Кирилл Белозерский, Максим Грек, Нил Сорский, Серафим Саровский, Сергий Валаамский, Сергий Радонежский и другие.

Наиболее глубокое искажение идеи согласного учения отцов в русском православии произошло сразу после никоновского раскола (1650 г.) и последующих петровских реформ (1710 – 1720 гг.), которые откровенно унифицировали религиозность и запретили в России анахоретство и все иные формы подвижничества. Данные нововведения были сделаны Петром Первым по образцу Западной Церкви, которая произвела на него впечатление своей готической мощью, богатством и дисциплиной.

Фактически же и никоновский раскол и последующие петровские реформы поставили церковь на путь тесного взаимодействия, сотрудничества и сращивания с государством. Именно в это время официальная религия и государственная церковь фактически отказались от идеи согласного учения отцов в виде полной схемы из 4-х ступеней «тетраморфа» – «Человек» – «Вол» – «Лев» – «Орёл» и перешли на ту упрощённую схему «Человек» – «Вол», которая имеет место и сегодня, причём, в ещё более упрощённом виде только «Человек», т.е. только исполняющий заповеди.

Следует отметить, что и в России и на Украине и в Беларуси почти до самой революции оставались единичные островки подлинной православной духовности, где с большим трудом и сопротивлением церковным властям и государственным, оставалась жива традиция согласного учения отцов. Это Оптина Пустынь, Валаам, Псково-Печерская лавра, Киево-Печерская лавра, Глинская пустынь, Полоцкий монастырь, Лавришевский монастырь и другие обители.

Данный экскурс в историю был сделан с той целью, чтобы показать, как медленно и поступательно шёл процесс упрощения и искажения идеи согласного учения отцов, а фактически подмена идеи духовного спасения идеей морального спасения через обряд. Эта идея «бытового спасения» через обряд и получила позднее название «обрядоверия».

В настоящее время в сознании абсолютного большинства верующих и духовенства уже нет того основательного духовно-аскетического знания и учения отцов о душе и спасении души, как святоотеческой психологии, а есть очень примитивное и упрощённое представление о спасении через стандартный набор церковных таинств (Крещение, Покаяние, Евхаристия, Миропомазание, Елеоосвящение, Священство, Таинство брака).

В настоящее время представление о методологии спасения деградировало ещё больше и духовная жизнь свелась фактически к голому обряду и обязанности выполнения стандартного для всех верующих набора общецерковных правил (крещение, исповедь, причастие, регулярное посещение церкви, отмечание церковных праздников и соблюдение постов).

Этот нехитрый набор правил, выполняемых большинством верующих чисто автоматически и без глубокого понимания психологии и духовного смысла, понимается сегодня как православный путь спасения. Таким образом, в настоящее время имеют место существенные расхождения между пониманием методологии и смысла спасения в религии и в согласном учении отцов.

Тем не менее, подлинное совершенство по согласному учению отцов – это не нравственно-этическое совершенство личности, как думает большинство простых верующих и священства. Подлинное совершенство по учению отцов – это полнота обладания благодатными энергиями Святого Духа в своём сердце, что достигается тесным и крестным путём распятия всего мирского и тленного, как не тождественного и не синергийного духовному.

«Совершенство состоит в явном причастии Святаго Духа, Который, вселившись в христианина, переносит все желания его и все размышление в вечность» (Свят. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т. 2, 341 – 342).

Евангелие и согласное  учение  отцов о душе

Говоря о согласному учении отцов, нельзя не коснуться вопроса соотношения согласного учения с Евангелием, как кодексом человеческой нравственности и солью Нового Завета. Сами факт рождения духовно-аскетического знания в дохристианский и доцерковный период, как и факт преемственности в согласном учении отцов двух заветов одновременно, говорят о возможности отличий духа согласного учения от духа Евангелия и духа Нового Завета.

Пусть это утверждение не покажется странным, но речь идёт не о тех отличиях, которые не свойственны духу христианства вообще, а о самом духе христианства, только его разном качестве (совершенстве) и состоянии чистоты. По учению отцов сам христианский дух проходит несколько стадий очищения, роста и формирования – телесная, душевная, духовная, которые основатель христианской психологии святитель Феофан Затворник изложил в виде более развёрнутой пятиступенчатой схемы – телесная, телесно-душевная, душевная, душевно-духовная, духовная. Эти пять стадий (с двумя промежуточными) очень хорошо отражают этапы процесса очищения и совершенствования христианского духа, который начинается с телесной стадии.

По этой причине то, что абсолютное большинство верующих и священства понимают как христианский (православный) дух имеет спектральную природу, причём, в силу восприятия основная масса верующих христианским (православным) духом считает тот дух, который доступен для чувствования и восприятия верующими, а это и есть телесно-душевный и душевный дух.

При этом более высокий (чистый) христианский дух, соответствующий более высоким ступеням совершенства – душевно-духовной и духовной, основной массе верующих и священства недоступен для восприятия, понимания и чувствования по естественным причинам, связанным с нетождественностью (не синергийностью) этому высокому духу, который имеет место только в среде очень продвинутых монахов, аскетов, безмолвников (исихастов) и святых.

В данной связи отличие духа согласного учения святых отцов от духа Евангелия и состоит в том, что согласное учение соответствует в большей степени духу высших ступеней духовного совершенства (душевно-духовной и духовной) из общего спектра, тогда как Евангелие намеренно ориентировано по духу на основную массу верующих, которым доступен только дух начальных ступеней совершенства (телесно-душевный и душевный).

Более того, само Евангелие является отражением не духовного, а только душевного или нравственного уровня человеческого совершенства, как ступень первичного покаяния (метанойи) и обращения к вере. Именно поэтому дух Евангелия – это отражение духа миссионерства, которое в «тетраморфе» символизируют ступени «Человек» (исполняющий заповеди) и «Вол» (несущий трудности послушания и монашества).

В отличие от духа Евангелия, согласное учение отцов является отражением более совершенного духа веры глубоко продвинутой и совершенной, которую в «тераморфе» олицетворяют «Лев» (прошедший искушения и победивший духов злобы и тьмы) и «Орёл» (раскрывший крылья духа безстрастия и духовного сознания).

Из этой принадлежности к разным духовным уровням внутри самого христианства (православия) и вытекают все отличия между Евангелием и согласным учением отцов, которое более углублено в мистическую и сакральную стороны вероучения, тогда как Евангелие сконцентрировано только на нравственной и духовно-нравственной стороне того же вероучения.

В данной связи согласное учение отцов правомерно считать высшей ступенью Евангелия или посвящением в веру совершенную по принципу двоякости самой веры, имеющей ступень веры профанной (для всех) и веры совершенной (для избранных).

«Заметь, что вера по богопреданным словесам двояка: одна, общая всем православным христианам, в которой сначала крещение прияли мы, и с которою наконец буди и отойти отселе, а другая есть достояние редких людей, таких, кои, чрез исполнение всех боготворных заповедей, востекши до состояния быть по образу и подобию Божию,» (Добротолюбие, Т.5. Каллиста и Игнатия Ксанфоппулов наставления безмолвствующим, 16, а) вера двояка)

По причине не знания большинством верующих истории и преемственности согласного учения, уходящего корнями в ветхозаветные времена, у многих верующих и священства имеет место устойчивое заблуждение о том, что аскетический путь спасения души всему миру открыл только Иисус Христос через Свою крестную и искупительную миссию, а до Христа такого знания и пути спасения не существовало. В действительности это не совсем так, поскольку Иисус Христос только манифестировал (актуализировал) миру то тщательно сокрытое духовно-аскетическое знание о душе и пути спасения души, которое существовало задолго до Христа.

Вместе с тем Иисус Христос решил и другую по истине цивилизационную и общепланетарную задачу – не просто открыл это закрытое и священное духовное знание всему миру, а дал его в самом благоприемлемом (понятном) и удобоусвояемом виде, в виде глубочайших притч и метафор Евангелия, которые содержат все три уровня глубины познания – телесный, душевный и духовный.

Особенность Четвероевангелия в том, что оно рассчитано на самый широкий круг людей без исключения, а потому в нём нет традиционного для религий разделения духовного знания на высшее и низшее (на профанное и сакральное). Как ни странно, но все три уровня познания (телесный, душевный, духовный) слиты в Евангелие в одно Благовестие, изложенное четырьмя разными евангелистами с разными духовными оттенками. В этом и состоит уникальность Евангелия как первоисточника, что из него каждый читающий в меру своего развития и готовности сам черпает знания того или иного уровня – телесного, душевного, духовного.

Вместе с тем из всех трёх уровней знания в Четвероевангелие безусловно доминирует нравственный (душевный) уровень, связанный с первичной метанойей, т.е. первичным покаянием и обращением к вере и нравственным заповедям Спасителя. Именно по этой причине Евангелие и именуется нравственным кодексом христианства и всего человечества.

Это было сделано совершенно намеренно и по замыслу, чтобы Евангелие стало предельно понятным и доступным сердцу каждого человека, поскольку сердце через совесть отзывается в первую очередь именно на нравственные качества и принципы. При этом высшее духовное знание также совершенно намеренно дано в Четвероевангелие только в виде штрихов и намёков без подробного расписывания энергетической природы и структуры души, принципов аскетики и методологии духовного подвижничества и спасения.

Иными словами, несмотря на то что Евангелие содержит в себе в виде образов и метафор все четыре ступени достижения духовного совершенства – «Человек» – «Вол» – «Лев» – «Орёл», основной упор в Евангелие делается именно на первую нравственную ступень – «Человек» – ступающий через покаяние на путь веры и исполнения заповедей. Такова главная задача и главный замысел Евангелия.

Ступени веры совершенной – «Вол» – «Лев» – «Орёл» в Евангелие практически не расшифровываются и не детализируются, а даются в образах, символах и притчах. Так образ 40-дневного поста Спасителя символизирует строгую обязательность аскетической практики для всех, становящихся на путь совершенной веры; притча о Марфе и Марии передаёт принципиальные отличия веры повседневной и суетной от веры совершенной и внимательной; история искушения Спасителя Сатаной в пустыне передаёт условие обретения бесстрастия и духовной силы только после искушения и победы над страстями и духами зла; преображение Христа перед учениками на горе Фавор символизирует образ совершенной души, как духовного тела «нового» человека: Воскресение Спасителя передаёт сам принцип спасения души, как перехода от низшего телесного способа существования к высшему тонкотелесному (духовному).

Нравственная (душевная) ориентация Евангелия преследует весьма благую цель – не испугать всех уверовавших и обратившихся ко Христу сложностью учения о душе и тяжестью самого крестного пути спасения. Вместе с тем для тех немногих, кто готов идти путём совершенной веры, Евангелие даёт подсказку и указывает направление на святоотеческое наследие и предание, как практический базис Восточного Православия.

Говоря другими словами, идущим путём совершенной веры, уже недостаточно нравственного уровня Евангелия, как душевного «букваря», а требуется более глубокое духовно-аскетическое знание. Именно поэтому наряду с Евангелием, им приходится осваивать всё святоотеческое наследие и предание, как практическое знание о методологии спасения души, ища у святых отцов, как прошедших по этому пути до конца, практические советы и подсказки по тем или иным вопросам делания и духовно-аскетической практики.

Таким образом, Евангелие является не первоисточником согласного учения святых отцов о душе, а Божественным подтверждением верности самой идеи и неизменности самого учения, как сплава древней ветхозаветной аскетической традиции и новозаветной евангельской. Говоря другими словами, в самой идее согласного учения отцов мы находим неразрывность и преемственность двух заветов – Ветхого и Нового.

Эта преемственность и содержится в том сакральном знании об энергетическом устройстве Бога, мира и человека, которое делает согласное учение неизменным во времени. Вместе с тем, именно это древнее духовно-аскетическое знание об энергийной стороне мира и человека делает само согласное учение отцов существенно отличным от Евангелия, катехизиса и церковного учения.

Говоря о соотношении согласного учения святых отцов и Евангелия, нельзя не заострить внимания на том, чем святоотеческая идея когнитивно отличается по замыслу и характеру от идеи евангельской. Главное отличие состоит в том, что святоотеческая идея согласного учения представляет собой концентрированное выражение сугубо духовного знания, как формы «священнобезумия», тогда как евангельская идея представляет собой концентрированное выражение знания душевного или нравственного, как знания рационального.

Проще говоря, Евангелие ведёт ум к морали и нравственности, а согласное учение святых отцов ведёт нравственный (душевный и евангельский) ум к высшему духовному знанию и «священнобезумию» (Христа ради).

При этом постижение духа Евангелия решает задачу первичного обращения ума (поворота сети сознания от мира к сердцу) и возвышения со ступени эгоизма на ступень нравственности, оставляя сам ум при этом рациональным, т.е. душевным. В этой связи главная задача Евангелия – это пробудить в человеке совесть и нравственное чувство, обращённое ко Христу (к сердцу).

При этом постижение духа согласного учения решает более высокую и сложную задачу посвящения в высшее духовное знание путём объяснения пошаговой стратегии и тактики духовного подвижничества, а также детального объяснения самой цели подвижничества – спасения души.

Иными словами методологически Евангелие объясняет и помогает подвижнику решать только первую часть задачи духовного спасения в виде первичного покаяния (метанойи), как акта обращения ума к сердцу и начала соединения ума с сердцем. При этом Евангелие не даёт детальной методологии соединения ума с сердцем, а только подводит к осознанию этой задачи.

Согласное учение святых отцов в этом отношении идёт гораздо дальше и помогает практически решать вторую часть задачи спасения, а именно – вхождение ума в пространство духовного сердца, овладение духовным сердцем и всеми его энергиями и восстановление из духовного сердца утраченной связи с Духом (Богом Отцом).

Следует честно признать, что упрощение духовного пути и самого духовного знания о спасении продиктовано слабостью современного человека, для которого даже первичный переход от эгоизма к нравственности является значительным подвигом и душевным достижением, не говоря о переходе духовном к овладению энергиями духовного сердца, о чём очень хорошо и ёмко сказал преп. Исаак Сирин.

«Потщись войти во внутреннюю свою клеть*, и узришь клеть небесную; потому что та и другая — одно и то же, и входя в одну, видишь обе. Лествица оного царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей» (Св. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 2)

* внутренней клетью преп. именует духовное сердце.

Таким образом, согласное учение святых отцов задачу духовного спасения описывает и помогает решает полностью и целиком, через достижение полноты духовного совершенства, которое достигается прохождением всех четырёх ступеней «тетраморфа» – «Человек» – «Вол» – «Лев» – «Орёл».

К большому сожалению в современном христианстве в настоящее время уже отсутствует целостное представление о психологии подвижничества в лице всех четырёх ступеней достижения духовного совершенства по «тераморфу». Современный подход к вере и спасению, как говорилось выше, отражает преимущественно половинчатый взгляд на спасение, в котором актуализированы только две первые ступени пути достижения совершенства – «Человек» (исполняющий заповеди) и «Вол» (несущий трудности послушания в миру или монастыре).

Две высших ступени достижения духовного совершенства – «Лев» (вступающий в борьбу с духами злобы и тьмы) и «Орёл» (раскрывающий крылья духовного сознания) в современном церковном подходе попросту отсутствуют в силу отсутствия самой аскетической традиции отшельничества (анахоретства) и священнобезмолвия (исихии), где и используется теория и практика высших ступеней подвижничества – умной молитвы и умного делания.

Об этом многие верующие не знают, хотя сами святые отцы прямым текстом говорили о том, что церковь олицетворяет собой полноту только душевного (нравственного) уровня совершенства, а не духовного, которое достигается в пустыне.

«Ибо весьма малочисленны те, кто удостоился полноты душевного уровня. Это – вершина покаяния. Это образ жизни, которым обладает кафолическая Матерь наша (Церковь)» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Беседа 20, 18).

Говоря о Евангелие и согласном учении отцов, нельзя не коснуться темы традиции аскетического подвижничества, которая претерпела существенные изменения на всём протяжении церковной истории. В предыдущей главе о соотношении религии с согласным учением уже была отражена общая динамика этого процесса. Чтобы не вдаваться в детали, автор рекомендует интересующимся этой темой один из лучших трудов по истории святоотеческой традиции – пятитомник профессора МДА А.И. Сидорова «Святоотеческое наследие и церковные древности», в котором очень скрупулёзно отражены все вехи развития святоотеческой традиции от Ветхого Завета и древней церкви.

Главное, что вытекает из истории аскетической традиции сводится к тому, что святоотеческая традиция уже с первых христианства стала терять свою исконную аскетическую строгость, чистоту и преемственность по мере формирования института Церкви, как официального духовного института, который с определённого периода истории перестал быть гонимым и стал поддерживаться государством.

Говоря другими словами, по мере развития общества и социума традиция аскетического пустынножительства и отшельничества (анахоретства) стала постепенно отмирать и приходить в упадок. Связано это было с массовым выходом первых отцов – подвижников из пустыни (отшельнического уединения) в мир для создания института церкви, храмов и монастырей, как более цивилизованной формы вероисповедания в сравнении с отшельничеством.

Из церковной истории известно что там, где христианство переставало быть гонимым, сразу же возникала потребность в создании храмов и приходов и многих отцов – пустынников буквально силой общественного призыва (официального прошения и уговора) вынуждали становиться епископами.

Для древней аскетической традиции это было крайне тяжёлым испытанием, которое фактически поставило её на грань исчезновения и вымирания перед новой церковной традицией, которая была изначально ориентирована на массы простых и необразованных людей и потому требовала упрощения традиции и самого древнего духовно-аскетического знания до уровня понимания и восприятия простыми людьми.

Фактически переход от древней аскетической формы подвижничества к более цивилизованной общецерковной означал закат древней (ветхозаветной) традиции духовного знания об энергетическом устройстве мира и человека и расцвет новой (новозаветной) социальной культуры и традиции, основанной на принципах общинности и нравственного знания о социальных законах общежития.

Тем не менее, именно в это время конца III – начала IV веков, именуемое «золотым веком» святоотеческой письменности, нашла своё отражение во многих духовных трудах сама святоотеческая традиция, представленная плеядой самых выдающихся отцов – подвижников, которым позднее уже практически не было равных.

Можно сказать, что практически всё то, что мы знаем сегодня как святоотеческое наследие и предание, было создано именно в этот короткий период, связанный с выходом из пустыни первых отцов – подвижников, и их обращением к миру от имени древней церкви.

Достаточно упомянуть таких отцов, как великие Каппадокийцы и создатели самого православия – Афанасий Александрийский, Василий Великий, Григорий Нисский, Григорий Назианзин, а также таких богословов, как Иоанн Златоуст, Серапион Тмуитский, Амфилохий Иконийский, Иероним Стридонский, Антоний Великий, Макарий Великий, Евагрий Понтийский, Ефрем Сирин и многие другие.

Данными отцами – подвижниками фактически и был сформирован базис всего святоотеческого наследия и предания, основанного уже не древнем ветхозаветном и во многом магическом знании, а на знании новозаветном и преимущественно евангельском, т.е. нравственном. Этот момент и создаёт известную путаницу и заблуждение о том, что святоотеческая традиция родилась только после появления Евангелия и не имела древней преемственности.

Тем не менее, этот момент преемственности весьма существенен для понимания, поскольку он и порождает тезис о том, что вне церкви (с маленькой буквы) не существует спасения. Следует ещё раз подчеркнуть, что Церковь Христова Небесная, как извечный и неизменный путь спасения души и высшего духовного знания, как Лестница Якова и Иоанна Лествичника, существовала, существует и будет существовать всегда.

В то же время социальный институт церкви, как организационно-хозяйственная структура, стремящаяся хранить и утверждать на грешной земле принципы Церкви Христовой Небесной, может существовать не всегда, а переживать сложные времена запрещения, гонений и разрушения, что неоднократно имело место в истории и было после революции 1917 г.

Тем, кто не верит в возможность спасения вне социального института церкви, не следует забывать о том, что основатели православного монашества, достигшие таких высот духовного совершенства и святости, каких не достигали их последователи и ученики, осуществляли своё подвижничество в то время, когда ещё не существовало социального института церкви, как и церковных догматов и канонов, а существовала только Церковь Небесная, как древний путь достижения душой совершенства на основе не нравственного и социального, а аскетического знание о душе и силовом устройстве души.

Это расхождение между нравственным (общинным) подходом и аскетическим (отшельническим) впоследствии и послужило поводом к жёсткому разделению в христианстве и православии двух подходов в вероисповеданию, известных как:

• киновия (форма общинности или коллективножития) и
• анахоретство (форма отшельничества и уединённого монашества).

Данное расхождение в подходах к  духовной  жизни имело место  на всём  протяжении  церковной  истории. Мать Мария Скобцова в своё время выделяла  не менее 5 типов  религиозной  жизни:

• Синодальный  (общецерковный),
• Уставщический (скитский, монашеский),
• Эстетический (светский, образовательно-просветительский),
• Аскетический (подвижнический),
• Евангельский  (миссионерский).

К названным  типам  можно добавить ещё не мене трёх, включая отшельнический, радикальный и экуменический.

По целому ряду причин власть и церковное руководство на протяжении всей церковной истории крайне негативно относились к любым  формам  внецерковной  духовной  жизни  и в первую очередь  к  анахоретству и отшельничеству, как источнику многочисленных вызовов и проблем и для власти и церкви.

Дело в том, что большинство анахоретов и отшельников попросту не подчинялось постановлениям церковного руководства и власти, ведя страннический и аскетичный образ жизни, а потому смущало простых людей и власти своей свободой, независимостью и неприкаянностью на которые никто не мог повлиять. Кроме того, многие анахореты практиковали странничество и юродство, чем бросали прямой вызов социальным нормам и устоям и к тому же открыто критиковали государственную и церковную власть, которая не могла с этим мириться.

Именно по этой причине государство и церковь совместно повели открытую борьбу со всеми внецерковными формами вероисповедания (отшельничеством, иночеством, странничеством, юродством и др.), выходящими за рамки единой общецерковной формы. Вот к примеру какое постановление было принято в 1716 г. «Об обязательстве для всех архиереев, вступающих в должность» в п.6-м которого отмечено:

«Паки обещаваюся… притворных беснующих, в колтунах, босых и в рубашках ходящих, не точию (не только) наказывать, но градскому суду отсылать» (Живов В. М. Из церковной истории времен Петра Великого. М., 2004, с. 204.)

В этом постановлении церкви указывается не просто гнать юродивых и прочих странников и отшельников, а отдавать их под суд. В результате такой политики уже к 16-му веку древняя традиция отшельнического пустынножительства, основанная на древнем духовно-аскетическом знании, относящемся к согласному учению отцов, была практически полностью истреблена и заменена официальной церковной, как более цивилизованной и морально благопристойной в сравнении со святоотеческой.

Фактически официальное церковное учение, сосредоточенное преимущественно на догматах и канонах, принятых на Вселенских церковных соборах, почти полностью потеряло жемчужину согласного учения отцов церкви – святоотеческое учение о душе, её энергийной природе и силовой структуре. Вместе с учением о душе были потеряны и другие учения, связанные с ним, и в частности учение о духовном сердце, как месте сосредоточения всех сил и энергий души, учение о соединении ума и духовного сердца, учение о «ветхом» и «новом» человеке, учение об умной молитве и умном делании и другие духовные знания.

Говоря другими словами, к началу 16-го века сделав упор на социальную мораль и нравственность, церковь практически полностью потеряла согласное учение отцов о душе, как святоотеческую православную психологию, которую заменило формальное и массовое обрядоверие, как форма искажённой религиозности при которой внешняя, обрядовая сторона веры становится настолько самоценна и значима, что полностью заменяет собой внутреннюю духовную работу, связанную с самопознанием, изменением ветхой природы и развитием духовного сознания.

Обрядоверие фактически стало ловушкой для ума, которая не даёт духовного знания и просвещения, а создаёт упрощённую, фантазийную и сказочно приукрашенную картину духовного мира, которая существенно отличается от духовной реальности и реальных законов духовного мира. В отличие от обрядоверия, согласное учение отцов о душе даёт уму предельно реалистичную картину духовного мира в аспекте действующих сил и энергий, включая и законы существования души, как тела энергии в мире энергии.

Таким образом, с потерей согласного учения о душе к началу 16-го века церковь потеряла и весь методологический базис святоотеческой православной психологии. В России исторической вехой, которая подвела итог и засвидетельствовала факт завершения существования святоотеческой традиции, был исторический спор на церковном соборе 1503 г. о пути развития церкви между двумя прославленными подвижниками преподобным Иосифом Волоцким (в миру Иоанном Саниным) и преподобным Нилом Сорским (в миру Николаем Майковым), которого многие считают основателем скитского жительства и строгих духовно-аскетических подходов к монашеству.

Как следует из «Письма о нелюбках» (письма о ряспрях), проливающего свет на эти события, старец Нил, отстаивавший строгий скитский подход к вере, стоял на аскетических позициях строгого (чёрного) монашества. Этот призыв Нила к аскетике и отказу монастырей от собственности и предпринимательства был поддержан его единомышленниками, которые были названы «пустынниками белозерскими».

Тем не менее, точка зрения Нила Сорского не была поддержана собором и ответивший ему Иосиф Волоцкий полностью отверг идею об аскетическом подходе к монашеству и монастырской жизни тем аргументом, что если монастыри будут бедными и аскетичными, то никто из бояр и высшего дворянского сословия не пойдёт в церковь и не будет обращаться в монашество в силу трудности аскетичного пути.

В итоге весь собор 1503 г. поддержал точку зрения Иосифа Волоцкого. Т.е. фактически данным решением была открыта дорога к получению доступа к управлению церковью высшей властью и знатью, которая поставила духовность и веру на службу империи. Это было фатальной и роковой ошибкой русского православия, которая способствовала ещё большему омирщению церкви и в значительной мере ускорила трагичные события 1917 г.

Данный экскурс в историю утраты церковью согласного учения святых отцов дан с той целью, чтобы показать два параллельных пути исповедания веры:

• Путь анахоретства (уединённого монашества или группового), как путь прямого (личного) предстояния перед Богом в собственном сердце и
• Путь киновии (коллективножития и общинности), как путь опосредованного (пастырем) предстояния перед Богом в лице социального института церкви.

Абсолютное большинство верующих и священства сегодня уверенно скажет о том, что путь анахоретства является по существу внецерковным, как вне общинный, а потому еретическим. Кроме того, этот путь не связан с церковной жизнью и основными церковными таинствами и потому к спасению не ведёт.

Формально с точки зрения официальной церковной каноники (не догматики) всё именно так. Вместе с тем, согласное учение возникло до существования церковных канонов, а разница между этими двумя формами исповедования Христа и взаимодействия с Богом состоит в том, что анахоретство, несмотря на сложность и рискованность, предлагает более прямой и короткий путь души к Богу через собственное сердце.

Путь киновии, как путь общинных отношений и социальных взаимодействий, ведёт душу к Богу более длинным и опосредованным путём не через собственное сердце, а через интересы общины и сердце пастыря, которые выступают посредниками. И хотя это объясняется важностью социального служения и послушания прежде посвящения в знание, тем не менее, это реальные опосредования процесса соединения ума с сердцем.

Иными словами, в обоих случаях и анахоретства и киновии путь души к Богу лежит через собственное сердце человека, но в случае анахоретства – это прямое обращение к своему сердцу, а в случае киновии – это посредничество общины и пастыря, которые в итоге приводят ум адепта к сердцу. В этой схеме вроде бы всё правильно, если не учитывать того обстоятельства, что современные пастыри давно уже не владеют аскетическим знанием о соединении ума и сердца. В своём большинстве они владеют знанием только о движении в сторону сердца, но о вхождении ума в сердце и о соединении ума с сердцем знают только те, кто выходит на ступень «Льва», а это ступень отшельничества и священнобезмолвия (исихии), который отсутствует в рамках социального института церкви.

Поэтому кто бы что не говорил, но с позиции святоотеческой психологии при всех рисках путь анахоретства выглядит более выигрышным с точки зрения достижения конечного результата – соединения ума и сердца. Социальный или общинный путь тоже важен в аспекте социальных игр и выработки нравственной соразмерности в умении присваивать и жертвовать. Этот путь укрепляет нравственное начало в человеке, позволяет преодолевать доминанту эгоизма, искоренять социальные и личные пороки, укреплять коллективные ценности, актуализировать совесть, чувство долга и ответственности. Это всё очень замечательно и прекрасно в нравственном смысле, поскольку позволяет человеку становиться нравственной личностью.

Но во всём этом нравственном великолепии есть одно большое НО. Главной особенностью общинного или социального пути, как пути только нравственного совершенства, является то, что этот путь не даёт человеку посвящения в высшее духовное знание и делание. Проще говоря, этот путь позволяет человеку крепко стоять на ногах в социуме, где важно и ценится нравственное совершенство, но он не выводит его из мира обыденности повседневных ценностей и дел не вводит в мистический (эзотерический) мир духа, божественных энергий и духовных практик.

Говоря другими словами, следование общинному пути позволяет человеку становиться только хорошим и социально добропорядочным (нравственным) человеком, но эта добропорядочность не имеет никакого отношения к духовному совершенству, как благодатному состоянию обладания энергиями Святого Духа, а не энергиями человеческой добродетели, в которой нет никакого совершенства по слову преподобного Марка Подвижника.

Причина по которой существует принципиальное отличие между душевными (добродетельными) людьми и духовными (благодатными) состоит в том, что душевные люди не имеют посвящения в высшее духовное знание, как способ достижения духовного совершенства. Именно поэтому душевные люди не имеют ни малейшего представления о реальном энергетическом устройстве души, законах жизни души, принципах накопления (стяжания) энергий Божественной благодати и духовных практиках, которые позволяют накапливать и стяжать благодать.

Как это ни парадоксально, но большинство глубоко верующих людей, включая очень нравственных и добропорядочных, придерживающихся православного образа жизни, без посвящения в духовное знание по сути до самой смерти при всей их вере остаются совершенно бездуховными и не имеющими реального духовного познания и представления о духовном мире, собственной душе и практиках духовного совершенствования, а не душевного. В этом и состоит трагедия современного душевного и нравственно-ориентированного христианства и православия.

Вот почему одной благопристойности (нравственности), как отражения состояния душевности, катастрофически мало для реального спасения души по согласному учению.

Отличие пути анахоретства от пути киновии с точки зрения святоотеческой психологи состоит в том, что путь анахоретства – это целостный, очень рискованный, очень практичный и очень трудный путь, который во многом подобен пути профессионального спортсмена, готовящегося к взятию некого серьёзного рубежа сверх возможностей. Но плоды этого пути настолько сладки и желанны для каждого, взявшего этот рубеж, что с лихвой компенсируют все риски, затраты и трудности, ведь награда аскета за его труды – это переживание состояния спасения еще при жизни и раскрытие ещё при жизни возможностей души, как духовного тела «нового» человека.

Если в большом профессиональном спорте человек усиленно тренирует собственное физическое тело для покорения наивысшего результата, то в православной аскетике подвижник тренирует тело энергии или собственный дух на предмет достижения совершенства и состояния бесстрастия для возможности вхождения умом в сердце для соединения с Богом.

Метафора спорта очень хорошо передаёт то, что имеет место в православной аскетике и духовном подвижничестве, поскольку само слово аскетика, как основа согласного учения отцов, с греческого «ἀσκέω» (аскео) буквально обозначает «упражнять» – в смысле тренировать душу и дух.

«Как борцов проделанные во время подвига труды ведут к венцам, так и христианина испытание в искушениях ведет к совершенству» (Свт. Василий Великий, Творения, Т. 6, 202)

К большому сожалению от святоотеческой методологии работы со всеми качествами и энергиями трёх сил души – ума, чувства и воли для их вывода из страстного состояния и перевода в добродетельное, а затем и благодатное состояние, сегодня уже почти ничего не осталось.

Существующее сегодня в церкви «душепопечение», как методология работы с душой и духом, представляет собой списанные «под копирку» (по слову А.И. Осипова) в начале 18-го века с католических пособий труды, где упор делается исключительно на нравственной стороне изменения личности, а не духовной.

В этой связи важнейшей задачей христианства и православия является освобождение от морально-схоластических искажений самого вероучения и актуализация забытой идеи согласного учения святых отцов Восточной Церкви, которая рассеяна по всему святоотеческому наследию и преданию.

Решению этой важной задачи может способствовать направление святоотеческой православной психологии, как современной и адаптированной формы изложения согласного учения, которая поможет снять многие острые проблемы в церкви, даст окончательный ответ на вопрос о месте психологии в богословии и устранит порочное желание и стремление пастырей использовать в своей работе модели, методы и подходы академической (рациональной) психологии, которая по сути, целям и задачам несовместима со святоотеческой.

«А психология святоотеческая – это откровение новой жизни. Это проникновение в такие уголки и глубины человеческого духа, которые никакому психологу со всеми его тонкими инструментами не под силу. Вхождение в изучение святоотеческой психологии – это вхождение в необозримое и бездонное море духовных откровений и осияний.» (Еп. Варнава (Беляев) Основы искусства святости, Том 1).

далее >>>