Учение отцов о покаянии или метанойе можно считать одним из базовых во всём согласном учении о душе, как святоотеческой православной психологии. Учение о покаянии можно условно сравнить с кардинальным изменением вектора направленности всей когнитивной сферы (сферы сознания), которая от познания и расширения вовне обращается к самопознанию и расширению внутрь самой себя.
Учение отцов о покаянии по своей силе и глубине воздействия на душу не имеет себе равных, а потому представляет собой такое же фундаментальное духовное знание о самом глубоком изменении (преображении) сил души, как и Лествица духовная. С известной долей допущения правомерно говорить о том, что сама Лествица духовная преподобного Иоанна Лествичника является лестницей ступеней покаяния, которая возводит душу на самую высокую ступень духовного совершенства, именуемую христоподобием.
Если учение о страстях и добродетелях условно соотнести с тактикой достижения духовного совершенства путём системной работы со страстями, то учение о покаянии можно сравнить со стратегией духовной работы, которая задаёт само направление или вектор движения ума к сердцу.
Это движение или точнее обращение ума к сердцу начинается с некого очень мощного побудительного мотива или сердечного импульса, который и принято называть метанойей или первичным покаянием (раскаянием) и обращением ума к Богу. В этой связи в профанной (массовой и невежественной) религиозности сложился устойчивый стереотип понимания покаяния исключительно как единовременного акта обращения ума к сердцу и история благоразумного разбойника, покаявшегося на кресте и попавшего первым в рай, только усиливает эти упрощённые представления о покаянии.
Вместе с тем по согласному учению отцов покаяние – это не только и не столько акт первичного обращения ума к сердцу, сколько сам процесс постоянного движения ума к сердцу от первичного импульса до момента соединения с сердцем и даже более того – выхода из сердца для прямого соединения с Духом. Именно эта часть знания о покаянии, как постоянном процессе самоуглубления ума в самого себя, в современном православии практически отсутствует и потому само покаяние понимается в очень упрощённом смысле раскаяния или признания своей вины в чём-либо.
В то же время глубинная или сакральная сторона знания о покаянии имеет первостепенное значение в учении отцов о душе, поскольку именно эта сторона объясняет сам принцип спасения души посредством прохождения «Божественного огня».
Для исследования смысла покаяния нам потребуется обратиться к самому понятию, которое происходит от древне-греческого метанойя (μετάνοια), что буквально обозначает «сожаление, раскаяние» или «изменение мыслей» от μετα- «изменение, перемена» + νόος «мысль, ум, разум; мнение».
Абсолютным большинством верующих и священства под покаянием понимается таинство изменения мышления и хода мысли через раскаяние на основе признания человеком своей «грешности», т.е. неправоты, ошибочности и несовершенства в чём-либо. Иными словами, в самом широком смысле покаяние – это естественный способ исправления ошибок в силу такой же естественной возможности любого человека в чём-то заблуждаться, т.е. совершать поспешные, необдуманные и злонамеренные поступки, вызванные действием эмоций и страстей, а не сердца, совести и рассудительности.
Таким образом, покаяние в массовой религиозности является своего рода универсальным инструментом постановки человеком неутешительного диагноза о своей «грешности» для последующего исправления, недопущения ошибок и становления на путь Истины (Христа) и человеческой добродетели. В этой связи принцип работы таинства покаяния по учению отцов подобен работе «зеркала» сознания в котором все мысли, чувства и поступки человека отражаются в своём подлинном виде.
«Покаяние есть зеркало, поэтому лукавый не оставляет его в нас, чтобы не увидели мы в нем себя и не смыли своих нечистот» (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч. 5, 306).
Сам факт такого видения человеком в зеркале совести своего реального состояния, как глубоко порочного и несовершенного, с последующим изменением мышления и движения ума в сторону сердца и совести, как направления Истины, в христианстве и именуется покаянием в широком смысле слова. Таким образом, покаяние можно по праву считать универсальным лечебным инструментом для постоянного поддержания чистоты совести (сердца) и самой души.
«Покаяние есть врачевство, истребляющее грех; оно есть дар небесный, чудесная сила, благодатию побеждающая силу законов, почему оно ни блудника не отвергает, ни прелюбодея не отгоняет, ни пьяницы не отвращается, ни идолослужителем не гнушается, ни поносителя не отметает, ни хулителя не гонит, ни гордеца, но всех пременяет, потому что покаяние – горнило (испепеление) греха» (Свт. Иоанн Златоуст, Творения, Т,1, 362).
Именно по этой причине идеей покаяния пропитан весь Новый Завет и Евангелие.
«В те дни приходит Иоанн Креститель и проповедует в пустыне Иудейской и говорит: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 3;1-2).
«С того времени Иисус начал проповедовать и говорить: покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф. 4;17).
«Петр же сказал им: покайтесь, и да крестится каждый из вас во имя Иисуса Христа для прощения грехов; и получите дар Святаго Духа» (Деян. 2;38).
«Итак, оставляя времена неведения, Бог ныне повелевает людям всем повсюду покаяться» (Деян. 17;30).
В силу отсутствия в современной массовой религиозности глубинного знания об энергетической стороне таинства покаяния, под покаянием чаще всего понимается единовременный акт признания человеком своей «грешности» перед Богом. Именно поэтому в христианстве и православии при любом проступке говорят о необходимости покаяния, как способе осознания и переосмысления своих проступков, для недопущения повторения их впредь.
«Покаяние же состоит в том, чтобы уже не делать впредь того же, а кто принимается за прежние дела, тот уподобится псу, возвращающемуся на свою блевотину (ср.: 2 Петр. 2, 22), и тому, который, по пословице, бьет шерсть над огнем и черпает воду решетом» (Свт. Иоанн Златоуст, Твоврения, Т.5, 223).
В то же время гораздо более интересным является другой аспект покаяния, который предполагает не только разовый акт признания человеком отдельного проступка, но предполагает постоянный процесс глубокого изменения (исправления) мышления и состояния трёх сил души.
Этот процесс глубокого изменения движущих сил души идёт через более глубокое понимание энергетического устройства души и её сил (ума, чувства и воли), повреждённых эгоизмом и страстями. По существу это и есть постижение основ святоотеческой психологии, как науки о душе в аспекте православной аскетики.
В этом смысле покаяние выступает уже не разовым инструментом исправления ошибок, а средством более глубокого очищения совести, ума, чувства и воли для достижения не только нравственного (душевного), но и духовного (энергетического) совершенства.
В этом случае покаяние выступает уже неизмеримо более сложной технологией полного очищения души и трёх её сил (ума, чувства, воли) от всех энергий страстей, что и обозначает достижение духовного безстрастия, как состояния духовного совершенства.
«…Дело покаяния совершается тремя следующими добродетелями: очищением помыслов, непрестанною молитвою и терпением постигающих нас скорбей, и все сие должно быть совершаемо не только наружным образом, но и в умном делании, так, чтобы долго потрудившиеся сделались чрез сие бесстрастными» (Прп. Марк Подвижник, Добротолюбие, Т,5, 497).
Таким образом, говоря о покаянии, важно уметь различать два аспекта покаяния:
- Покаяние как единовременный и разовый акт, связанный с первоначальным или разовым изменением мышления (рефлексией) и
- Покаяние как постоянный процесс самопознания и самоисследования (саморефлексии) для глубокого очищения совести и внутреннего пространства души.
Отличие этих двух различных взглядов и подходов к покаянию заключается в том, что за первым подходом, который можно назвать «разовым» или «периодическим», не стоит глубокого и фундаментального духовного знания о душе. Именно поэтому первый подход практикуется не как система знания, а от случая к случаю (от проступка к проступку). При таком подходе глубинное пространство души и сердца остаётся практически неисследованным, т.е. неочищенным. Этот тип покаяния больше соответствует т.н. массовой или профанной религиозности, т.е. преимущественно неофитам, новообращённым и малообразованным психологически и духовно людям.
В отличие от него, второй тип покаяния в аспекте постоянного самопознания и самоисследования позволяет человеку глубоко проникать в пространство души и глубоко исследовать состояние души, сердца и совести на предмет их устройства и чистоты. Это подход требует овладения сакральным знанием о природе и энергетическом устройстве души. При этом подходе к покаянию пространство души, сердца и совести исследуется и познаётся неизмеримо глубже. Этот тип покаяния имеет место в более узком кругу образованных психологически и духовно людей, идущих путём совершенной веры по согласному учению отцов о душе.
Данный системный подход к покаянию правомерно рассматривать как метод самой глубокой саморефлексии (самопознания и самоисследования), которая позволяет реально познавать психологическое и духовное устройство души, достигая духовного совершенства и полного преображения всех движущих сил души до состояния смирения.
«…Сущность покаяния заключается в смирении и сокрушении духа нашего, когда дух восплачет по причине смирения» (Свт. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т.1, 204).
Говоря о покаянии в аспекте согласного учения отцов нельзя не сказать и о том, что само глубокое покаяние и стало основанием и методом глубокого познания отцами Восточной Церкви души в её энергетическом и силовом аспектах.
Сам принцип покаяния и обращения ума на себя очень хорошо иллюстрируется метафорой глаза, который как и ум, ориентирован только на внешний мир, а после покаяния (обращения) получает уникальную возможность впервые посмотреть на самого себя. Покаяние в этом смысле можно условно соотнести со способностью человеческого глаза, смотреть не только во внешний мир, но и на самого себя, т.е. в собственный зрачёк. При этом сердце и совесть человека в этой параллели подобны хрусталику глаза, содержащему помехи зрения, которые и исследует обращённый к самому себе глаз и ум.
«Орган зрения телесного – глаза, орган зрения душевного – ум… Душа, не имеющая благого ума и доброй жизни, слепа… Глаз видит видимое, а ум постигает невидимое. Боголюбивый ум есть свет души. У кого ум боголюбив, тот просвещен сердцем и зрит Бога умом своим» (Св. Антоний Великий, О доброй нравственности и святой жизни, Добротолюбие, Т.1)
Схема метанойи
Из этой метафоры глаза не сложно понять насколько психологично всё согласное учение отцов о душе, которое в отличие от религии имеет дело не с чудесными явлениями и необъяснимыми таинствами, а совершенно естественными, точнее сверхъестественными информационно-энергетическими процессами, протекающими в душе и сфере сознания.
Глубину покаяния по согласному учению отцов правомерно считать степенью очищения совести и глубиной познания человеком собственного сердца. В этом постоянно углубляющемся познании собственного сердца и состоит секрет одного из главных таинств согласного учения отцов – умного делания, как практического соединения ума с сердцем, где ум выступает в роли носителя восприятия души.
В данной связи у любого верующего может возникнуть закономерный вопрос о том, как психология покаяния по согласному учению отцов соотносится с главным христианским таинством причастия и возможно ли покаяние без причастия ?
Честный ответ на этот вопрос может вызвать известное противоречие и недоумение у большинства верующих, связанное с некоторым принижением роли таинства причастия перед покаянием. Дело в том, что методология покаяния, как древняя духовно-аскетическая практика, была разработана задолго до Нового Завета и Евангелия, когда ещё не существовало церкви и церковного таинства причастия, которое было принято церковью в виде ритуала только в 4-м веке.
При этом и Сам Христос на тайной вечере также не предлагал ученикам именно ритуала причастия, а предлагал прежде всего «агапу» – вечерю духовного богообщения и богооткровения в духе взаимной любви, где вкушение хлеба с вином вовсе не было главным смыслом вечери, а было только символичным отражением приобщения к Духу (Богу) посредством вкушения хлеба «покаяния» и тяжести крестного пути «покаяния», обагрённого кровью Спасителя.
Никаких волшебств, а также чудодейственных или магических смыслов в таинство причастия Христом не закладывалось, а закладывался духовный символизм глубокого изменения ума, которому и способствует таинство причастия (евхаристия).
Сделать из вкушения освящённого хлеба с вином самый таинственный церковный ритуал причастия, как «чудесного» превращения «ветхого» человека в «нового» и духовного минуя практику покаяния, работу со страстями и глубокое изменение ума и всех сил души, – это скорее идея официальной религии и церкви, преследующая цель максимального упрощения и унификации высшего духовного знания до уровня простых верующих.
Именно поэтому автор искренне полагает, что покаяние и причастие – это две части одного целого из которых покаяние более глубинно и сущностно, а потому это сугубо внутренняя часть таинства, тогда как причастие более символично и образно, а потому это более внешняя и обрядовая часть таинства.
В то же время следует иметь в виду, что отцы пустынники и подвижники первых веков достигали полноты духовного совершенства и самых больших высот святости ещё до создания официального института церкви и установления таинства причастия, а только благодаря полноте и глубине покаяния.
Если говорить об истории появлении самого церковного чина покаяния, то уже с 3-го века по мере увеличения числа ересей встал вопрос, как поступать с еретиками и грешниками, если они желают обратиться к истинному церковному учению и преданию. Для этого был создан особый чин публичного покаяния, которое содержало три этапа:
- Принятие кающегося общиной с зачислением его в чин кающихся, т.е. искупающих своё прегрешение
- Наложение на кающегося особого вида испытания (епитимии) как способа искупления вины
- Возвращение в церковное общение исполнившего епитимию и доказавшего глубину своего раскаяния
На всех этапах покаяния важнейшую роль в этом процессе играл священник – «Что вы свяжете на земле, то будет связано на небе; и что разрешите на земле, то будет разрешено на небе» (Мф 18:18).
Сама процедура покаяния в древней церкви носила очень показательный и ритуализированный характер . На первом этапе согрешивший приходил к священнику на исповедальную беседу в ходе которой священник выяснял искренность его намерений покаяться. В первый день Великого Поста кающийся вводился епископом в храм, где произносилось публичное обличение его грехов.
На втором этапе (епитимии) который был наиболее длительным, все кающиеся делились на 4 группы:
- «плачущие» (во время службы стояли вне церкви, прося молитв о себе);
- «слушающие» (стояли в притворе);
- «припадающие» (были на богослужении до литургии верных, обязаны были выйти с оглашенными по ее окончании);
- «купностоящие» (присутствовали на литургии до конца, но не допускались до Причастия).
В течение длительного времени грешник переходил из одного разряда к другому, пока не оказывался к категории «купностоящих», что и символизировало завершение второго этапа.
На третьем этапе покаяния кающиеся вводились в церковное общение на Страстной Седмице, незадолго до Пасхи. Над кающимся произносились молитвы, он опять просил прощения у верных, при всех исповедовал свое отречение, давая обещание исправить жизнь. В завершение епископ возлагал руки на кающегося и ему прощались его грехи после чего он мог приступать к Святым Тайнам.
Схема публичного покаяния просуществовала в ранней церкви до конца 4 века и была упразднена в связи с упрощением (секуляризацией) самой религиозности в силу чрезмерной громоздкости и ритуализированности таинства покаяния, требовавшего наличия отдельной должности пресвитера-духовника, занимавшегося делами публичного Покаяния. После отмены отмена этой должности в церкви в конце 4-го века постепенно исчезли все степени покаяния и публичное покаяние (исповедь) окончательно ушло из церковной жизни.
Данное обстоятельство является ещё одним свидетельством ослабления строгости нравов и морали в духовном подвижничестве с момента развития массовой религии и социального института церкви. Фактически уже с 4-го века покаяние потеряло свою изначальную и глубинную суть, как практического метода постоянного самопознания и самоисследования пространства души, став более формальным церковным инструментом исправления отдельных ошибок и заблуждений.
Только в отдельных духовных школах и монастырях, где наряду с киновией (коллективножитием) имела место традиция анахоретства (отшельничества и уединённого монашества), сохранялось более глубокое знание о покаянии, как методе самого глубокого изменения сил души по согласному учению отцов.
В соответствии с этим сакральным духовным знанием душа в процессе глубокого покаяния проходит несколько важнейших вех или знаковых точек и отрезков, которые являются свидетельствами качественного изменения ума и двух других сил души – чувства и воли, которые проходят процесс очистки от энергий страстей.
Как уже говорилось в разделе «Учение отцов о страстях и добродетелях» основных этапов изменения три – телесный, душевный, духовный, включая два промежуточных (телесно-душевный, душевно-духовный), которые соответствуют ниже естественному, естественному и сверхъестественному состоянию человека, как отражению новоначалия, продвинутости и совершенства.
Данные этапы покаяния сопровождаются разительными переменами в мировоззрении и восприятии подвижника, который буквально «умирает» при жизни, а точнее «отмирает» своими страстями и инстинктами, которые ранее доминировали в его уме, чувстве и воле, составляя основу мышления и поведения телесного человека, в виде сплава рационального мышления, чувства собственной важности и стремления к защищённости, достатку и удовольствию.
Эти качества и состояния ума, чувства и воли при переходе от телесного состояния к душевному (нравственному) меняются на сплав более высоких и совершенных в нравственном отношении качеств и энергий доминанты добродетели в виде сплава нравственного разума, ощущения собственной грешности и стремления к покаянию и следованию заповедям Евангелия.
После успешного прохождения душой этапа душевного (нравственного) развития и переходе от душевного (нравственного) к духовному (сущностному) этапу развития, нравственные качества и добродетели души меняются на сплав ещё более высоких и совершенных духовных качеств и энергий доминанты благодати* в виде духовного сознания (священнобезумия), переживания духовной свободы состояния безусловной любви и стремления к сотрудничеству с Духом (Богом), как проводником Его энергий и высшей воли в аспекте ангела созидания или разрушения.
* Третий этап духовного совершенства, как стадия обладания энергиями благодати Духа, в современном христианстве (и православии) уже отсутствует практически, а совершенством считается стадия и ступень нравственного развития.
Раскрытие полноты каждой из стадий покаяния (телесной, душевной, духовной) по учению отцов подобно своего рода целостной «когнитивной программе» развития осознания в который каждая из ступеней – это совершенно целостное игровое поле жизни со своими целями, задачами и ценностями.
«Три состояния жизни признал разум: плотское, душевное и духовное. Каждое из них имеет свой собственный строй жизни, отличный сам по себе и другим неподобный» (Преп. Никита Стифат, Вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума)
Особенностью этой совершенной трёхуровневой когнитивной программы развития осознания является то, что на каждом из этапов сознание почти буквально «умирает» всеми предыдущими ценностями и открывает для себя совершенно новые и более высокие ценности, чувства и устремления. Именно поэтому человек на телесном уровне покаяния не понимает того, кто находится на душевном уровне, а находящийся на душевном уровне не понимает того, кто находится на духовном. При этом только тот, кто находится на духовном уровне, понимает всех остальных, тогда как его самого никто понять не может, кроме такого же духовного. Это принцип синергии и психологической конгруэнтности сознания.
«Душевный человек не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что о сем надобно судить духовно. Но духовный судит о всем, а о нем судить никто не может» (1 Кор. 2; 14).
Переход души от стадии телесного развития к стадии развития душевного (добродетельного) осуществляется на основании акта первичного покаяния и крещения, а переход от стадии душевного развития к стадии развития духовного (благодатного) осуществляется посредством посвящения в высшее духовное знание и умное делание (делание «нового» человека). Данные две фазы покаяния в точности соответствуют двум ступеням «тетраморфа»: «Человек» – «Вол» и «Лев» – «Орёл».
В соответствии с согласным учением покаяние можно рассматривать как практический способ познания и очищения всех трёх сил души (ума, чувства, воли) из которых ум является главной и высшей силой. Данное очищение сил души есть главное условие для введения высшей силы души – ума в пространство духовного сердца. При этом сам момент вхождения ума в сердце является важнейшей вехой души на пути её очищения и духовного совершенствования, поскольку высшая стадия духовного подвижничества – создание «нового» человека как раз и начинается с момента вхождения ума в сердце.
Этот процесс пробуждения и создания «нового» человека в согласном учении отцов именуется духовным домостроительством или возведением в душе храма духовного тела «нового» человека.
«Для храма видимого выбирают и очищают место. Надобно расчистить внутрь нас место сердца для здания храма духовного. Сие расчищение совершается покаянием, то есть искренним сознанием своих грехов и обвинением себя в них, чтоб выну стоять пред лицем Господа безответными и спасения себе чаять от единой милости Его.» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, опыт христианской психологии, 103)
Под зданием храма духовного святитель Феофан здесь как раз и понимает храм духовного тела «нового» человека, который буквально «рождается» в момент соединения ума с сердцем, как возвращении ума в первозданное состояние – духовное. Таким образом, покаяние можно считать поистине универсальным духовно-психологическим инструментом и методом совершенствования души, который подходит любому человеку, как новоначальному, так и продвинутому и даже совершенному.
«Поскольку знал Бог Своим милосердным знанием, что если бы абсолютная праведность требовалась от людей, тогда только один из десяти тысяч нашелся бы, кто мог бы войти в Царство Небесное, Он дал им лекарство, подходящее для каждого, а именно покаяние, так, чтобы каждый день и на всякий миг было для них доступное средство исправления посредством силы этого лекарства и чтобы через сокрушение они омывали себя во всякое время от всякого осквернения, которое может приключиться, и обновлялись каждый день через покаяние.
Велико это средство, которое сострадательный Творец, по премудрости Божества Своего, уготовал ради нашей вечной жизни, ибо Он желает, чтобы мы ежедневно обновлялись и представали в добродетельном изменении воли и обновлении разума.» (Преп. Исаак Сирин, О божественных тайнах и о духовной жизни, Слово 40, 8, с.284)
У любого, интересующегося святоотеческой православной психологией, может возникнуть закономерный вопрос о возможности понимания и изложения сути покаяния современным научно-психологическим языком. Данный вопрос по существу затрагивает другую более серьёзную проблему корреляции святоотеческого знания о душе с современным научным знанием.
Пусть это не покажется кому-то странным, но процесс покаяния может быть изложен языком современной науки и в частности нейропсихологии, последние открытия которой в области нейронных сетей мозга, разума и сознания как раз и помогают понять нейропсихологию таинства покаяния.
С точки зрения современных сетевых представлений об устройстве когнитивной сферы (сферы сознания) можно с большой долей уверенности говорить о том, что процесс покаяния – это гипер-сетевой процесс, который связан с полной переориентацией и обращением* всей постоянно растущей и расширяющейся гиперсети мозга, разума и сознания с «центра головного мозга» на «центр духовного сердца».
* Под обращением понимается процесс переноса доминанты от центра эго (Я) на центр духовного сердца.
По существу покаяние – это сложный энерго-информационный процесс смены лидерства в душе, когда повреждённый эгоизмом ум человека признаёт своё душевно-духовное несовершенство и уступает лидерство центру духовного сердца и совести. Данный процесс осуществляется путём изменения направления расширения сети разума и сознания в сторону духовного сердца.
Говоря более простым языком, суть покаяния – это обучение человека искусству жить по сердцу и совести, а не по эго и целесообразности. Это означает руководствоваться в жизни не интересами собственного прагматизма и эгоизма, как хищного ума, а руководствоваться интересами сердца и совести, как начала добродетельного и нравственного.
Сложность покаяния для человека – это боязнь сети эгоизма потерять бразды правления над душой и уступить власть и контроль сети сердца и совести. В этом выборе между двумя сетями и центрами управления умом и состоит великий акт покаяния.
Как показывает опыт христианской психологии, многие верующие и священнослужители в этом сложном для души выборе между эгоизмом и сердцем выбирают «третий» путь самообмана, укрепляя одновременно два центра, т.е. практикуя одновременно и покаяние и укрепляя при этом эго разум и интеллект, как высшую форму рационального мышления.
Данный подход к покаянию позволяет избегать глубокого изменения мышления до состояния «священнобезумия», а оставаться практически до самой смерти в довольно комфортном состоянии нравственного разума, как состояния «золотой середины» равновесия между страстями и добродетелями.
Вместе с тем подлинный смысл покаяния по учению отцов – это полный уход от рационального мышления, как хищного и порочного типа ума, с возвращением к уму духовному, который в своей высшей форме есть «священнобезумие» или «безумие чистой совести», которое прямо противоположно тому, что именуется интеллект.
Обретение в процессе покаяния духовного ума представляет собой крайне сложный и рискованный манёвр расширения сети сознания в направлении духовного сердца и вхождение ума в пространство сердца. Этот сложный манёвр в монашеской практике с одной стороны предполагает достижения зрелости (готовности), а с другой – должен осуществляться под строгим руководством опытного старца или духовника.
Но в силу отсутствия в наше время благодатных старцев и опытных духовников, основная масса священнослужителей выбирает в наше время наименее рискованный «третий» путь покаяния, который не связан с прямым вхождением ума в пространство духовного сердца, а предполагает только незначительное смещение ума в направлении духовного сердца и удержание этого направления посредством исповеди и причастия. Фактически подобное покаяние является только процедурой регулярной очистки совести для поддержания нравственного состояния разума. О чём-то большем с таким подходом к покаянию говорить сложно.
Понимание сути покаяния можно донести до сознания современного человека с помощью разных образов и метафор. Так к примеру, если процесс грехопадения или разделения ума с сердцем условно соотнести со сплавом по реке от самого истока, то покаяние можно сравнить с обратным процессом возвращения вверх по течению реки (духа) к самому истоку Богу). При этом река – это символ движения Божественной энергии благодати, а сплавляющийся по реке и восходящий к устью (истоку) – ум человека.
В свете библейских метафор о «Древе познания» и «Виноградной лозе» покаяние можно условно сравнить и с обратным движением соков от листьев и плодов (горьких) по ветвям и стволу обратно к самым корням (истоку).
Движение к истоку (к Богу) касается не одного только ума, как главной и высшей силы души, а касается всех трёх сил души одновременно, включая чувство и волю. В процессе этого поступательного движения всех трёх сил души к источнику энергии благодати – Богу, духовное сердце и является тем особым местом в душе, где ум приходит сам к себе или «собирается» в одно целое – «что думаю, то чувствую и того вожделеваю».
Это благодатное состояние ума, соединённого с сердцем, в разных религиях мира и считается просветлённым или собранным, когда разрозненные ранее три силы души снова собираются в одно целостное духовное сознание, которое можно назвать сознанием созерцания Бога и духовного мира.
При этом не сложно догадаться, что если ум выходит из точки духовного сердца обратно в сторону «Я», то он снова возвращается к привычному и повседневному состоянию рацио, как и две другие силы души. Таким образом, задача покаяния – это не просто достичь единожды точки духовного сердца, испытав при этом духовное озарение и ощущение благодати от триединства всех трёх сил души, но и научиться постоянно удерживать ум в сердце силой воли и духовного намерения.
Именно эта практика постоянного удерживания ума в сердце труднее всего даётся современным инокам и духовным подвижникам, поскольку для овладения этой практикой требуется полное отречение и длительное изолирование от мира, чтобы рациональное «Я» полностью успокоилось и уступило бразды правления духовному сердцу, в котором и пробудился бы ум духовный и немного укрепился, как «новое» качество сознания.
В большинстве же случаев после одного первичного и достаточно глубокого покаяния с переживанием благодати, ум не закрепляется основательно в духовном сердце, а откатывается обратно в рациональное состояние или балансирует где-то в промежуточной душевной области условного равновесия между страстями и добродетелями. Это душевное состояние отличается высокой степенью когнитивной устойчивости и потому в современном христианстве и православии считается по ошибке «духовным» состоянием.
Таким образом характерным отличием современного и по существу безблагодатного покаяния является то, что оно изначально не предполагает глубинного познания пространства души и трёх сил души, а потому не предполагает и полноты соединения ума с сердцем, а предполагает только поддержание чистоты совести и незначительное смещение рационального мышления в сторону сердца.
Это принципиальный для массовой религии момент, который означает то, что современное покаяние оставляет ум в рациональном состоянии, которое только уравновешено (преображено) нравственными и религиозными ценностями. Вхождения ума в пространство духовного сердца и преодоления порога священнобезумия современное покаяние в официальной религии по понятным причинам не предполагает.
Вместе с тем по согласному учению отцов конечная цель покаяния была необозримо выше и глубже представлений массовой религии и заключалась не просто в изменении мышления (метанойе), а в полном и детальном перепросмотре всей прожитой жизни, для определения максимально полного числа проступков (грехов) как своего рода искажений высшего духовного закона течения энергии Божественной благодати.
Сегодня уже мало кто знает, что подлинная и сугубо духовная (энергетическая) цель покаяния по согласному учению отцов заключалась в исправлении или «выравнивании» посредством переосмысления не отдельных поступков, а всей своей прожитой жизни.
Этот перепросмотр прожитой жизни требовал от подвижника колоссальных волевых и сознательных усилий, а также напряжения памяти, в результате чего прожитая жизнь как бы тщательно перебиралась по отдельным событиям и выравнивалась в сознании инока. Данное «выравнивание» прожитой жизни имело совершенно практический смысл, поскольку сопровождалось высвобождением значительного количества духовной энергии, которая была ранее связана в памяти искажённым отношением к людям и событиям.
Таким образом, глубокое покаяние позволяло подвижнику и иноку полностью исправлять и выравнивать свою прожитую жизнь, но путём не физического изменения прошлого, что невозможно по понятным причинам, а путём глубокого переосмысления и изменения своего отношение к прошлому, т.е. ко многим людям и событиям из прошлого.
Данная техника перепросмотра жизни была мощнейшим духовным инструментом не только выравнивания памяти и прожитой жизни, но и высвобождения из прошлого не верно использованной духовной энергии и этот метод позволял решать ещё одну поистине величественную и самую таинственную духовно-аскетическую задачу – разделения жизненного опыта и жизненной силы.
Говоря другими словами, техника глубокого покаяния и перепросмотра жизни позволяла иноку ещё при жизни во плоти как бы отделить себя, как душу и жизненную энергию осознания, от своего собственного прожитого жизненного опыта, как эмоциональной жизненной истории, хранящейся в памяти.
Это отделение опыта жизни от жизненной силы было жизненно важно по той причине, что «поядающему Божественному огню» подвижник отдавал после ухода из мира фактически только свой собственный прожитый жизненный опыт, как точную копию самого себя, сохраняя от этого «Божественного огня» самое важное – свою жизненную силу, как энергию осознания души.
Иными словами глубина покаяния позволяла решать высшую задачу духовного подвижничества в христианстве – спасение жизненной силы души от «Божественного огня» по слову апостола – «Бог наш есть огнь поядающий» (Евр. 12;29)
В этом отношении покаяние было своего рода подготовкой духовной «пищи» для Бога, вторым возрождением души и её пропуском в вечность.
«Покаяние есть и Божия трапеза, потому что чрез него вкушает Бог спасение человеческое… покаяние есть чудный хлеб Божий: Бог вкушает в нем исповедание совести» (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч.3, 164).
«…Покаяние есть второе возрождение от Бога» (Преп. Исаак Сирин, Слова подвижнические, 390).
