Учение отцов  об  отречении от мира  нельзя  считать  отдельным  учением, поскольку  оно  является  только  одним из  базовых  условий  веры совершенной  и  по  существу  развитием  учения  о  покаянии  (метанойе)  в  виде  общей  концепции  или стратегии переупорядочивания  жизненных целей, ценностей  и  приоритетов теми, кто выбирают  путь  иночества и  духовного совершенства, предполагающий  неизбежный  переход  от мирских  ценностей к  духовным.

Говоря более простыми словами, отречение от мира – это первое  и главное  условие глубокой трансформации всей системы смыслов и ценностей человека,  без  которого не  может  быть  никакого внутреннего изменения  и  подвижничества,  поскольку  именно отречение и запускает в  сознании цепную реакцию изменения всех  смыслов, целей и ценностей, что и составляет  эффект метанойи или  изменения мышления.

«Посредством настоящего (отречения) приобретай мир великий, без груза (отягощения) презирая все здешнее, как одно подражание высшему зрелищу! Покорись Слову, Которое ради тебя стало плотию. Что ж говорит Слово? Идем отсюду! (Ин. 14, 31). Для того пришел Я сюда, чтобы переселить в горнее тебя, низринутого грехом. –  Так повелевает Бог; поспешим, как окрыленные. Уготовь себя, как можно скорее, для неба, окрылив Словом (Смыслом, Логосом) драгоценную душу. Не оставляй при себе ничего лишнего, но сбрось с себя всякую тяготу суетной жизни и здешних бедствий!» (Свят. Григорий Богослов, Творения,  Ч. 5, 18).

Если учение  о покаянии представляет собой  конкретный метод  изменения состояния души, посредством исповедания  греховности  при  обращении  ума  от внешнего мира  вовнутрь  души и   духовного  сердца, то учение  об  отречении  –  это  более  общий  принцип  или  изначальное  условие  для  выбора  в  жизни  духовного пути  развития  и веры  совершенной, который  был завещан  Иисусом  Христом.

«…если хочешь быть совершенным, пойди, продай имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на небесах; и приходи и следуй за Мною» (Мф. 19; 21)

Фактически, Христос прямым  текстом говорит здесь об  отречении от мира  и мирских  ценностей, как единовременном  и  одномоментном  волевом акте, который  одним  решением  кардинально меняет  всю  жизнь человека.  Нет сомнений  в  том, что  для  столь  радикального  решения нужно  обладать  огромной силой  воли  и решительностью, что  является  редким даром.

Именно  поэтому само решение от  отречении от мира –  это крайне  сложный  и  ответственный   выбор для  человека, который  не должен  быть спонтанным и  необдуманным, а  должен  быть глубоко и всесторонне  осознанным  и как  бы подготовленным внутренне,  поскольку  это выбор  высшего смысла жизни и смерти.

Фактически с  точки зрения  психологии данный  выбор равносилен  осознанному  выбору в  пользу  добровольной  «смерти» для мира  и всего мирского, как  временного и преходящего, что заканчивается смертью, но этот  выбор «смерти» мирского преследует  высоко  абстрактную  цель  «оживления», «воскрешения»  или  «обновления»  для  духовного в  лице «нового» духовного или  внутреннего человека, который  и создаётся в  ходе духовного подвижничества.

«Посему мы не унываем; ибо если внешний наш человек (ветхий) и тлеет, то внутренний (новый) со дня на день обновляется.»  (2 Кор. 4;16)

Говоря более простыми словами, духовный  выбор в сторону смерти  для мира – это на самом  деле  выбор в пользу  безсмертия души и «нового» духовного человека, которого нужно успеть создать на  духовном  пути через  доведение души  до высшего  духовного совершенства и возможность существования отдельно  от  тела, как энергии осознания.

Таким  образом, выбор в  сторону  отречения  – это  в  действительности  вовсе  не безумный и  не безрассудный  шаг, а  шаг  глубоко  осознанный и  даже в  какой-то мере расчётливый, связанный с паритетным  обменом всех  удовольствий  одноразовой жизни во плоти на духовное безсмертие и вечную жизнь  для  души,  как  тонкого тела энергии.

При  этом  вся  сложность  и риск  подобного выбора – это ВЕРА  в  возможность изменения души  в  ходе  подвижничества  и доведения  её  до состояния духовного совершенства  и  безсмертия в  качестве «нового» духовного человека.   Вера  здесь имеет  место  именно  потому, что ни у  одного отрекающегося  просто нет изначально  духовного знания о «новом» человеке, как  совершенной  душе,  поскольку  данное  знание  и  приобретается только в  ходе духовного подвижничества и является  уделом  духовно совершенных  и посвящённых в  высшее  знание.

Другими  словами, выбор в пользу  отречения  от мира – это всегда  изначально выбор веры  от  сердца, а  не  от ума  и  духовного знания, которые приобретается всегда  позднее  по мере развития ума,   проходящего все стадии вертикального роста  и развития (телесную,  душевную,  духовную).

Таким  образом, смысл  отречения – это выбор  пути духовного спасения, которое  возможно только на пути веры  совершенной, предполагающей прохождение всех  четырёх ступеней по «тетраморфу»:  «Человек», «Вол», «Лев», «Орёл».

Как уже известно  из предыдущего материала, вера двояка  и  имеет ступень  веры  профанной  (массовой),  которая  не предполагает  прохождение  всех  четырёх ступеней «тетраморфа»,  и веры совершенной (для узкого круга), которая связана с  высшим  духовным  деланием и  прохождение  всех  четырёх  ступеней,  требующих  особых  условий  уединения,  затвора  и  отречения  от мира.

«Заметь, что вера по богопреданным словесам двояка: одна, общая всем православным христианам, в которой сначала крещение прияли мы, и с которою наконец буди и отойти отселе, а другая есть достояние редких людей, таких, кои, чрез исполнение всех боготворных заповедей, востекши до состояния быть по образу и подобию Божию,…» (Добротолюбие, Т.5. Каллиста и Игнатия Ксанфоппулов наставления  безмолвствующим, 16)

В  данной связи  отречение  от мира  имеет  смысл  только  тогда,  когда  выбор  касается не  повседневной (формальной)  веры, а  веры  совершенной и иноческой, предполагающей  аскетический  образ жизни,  постоянные молитвенные практики  и особый  режим  бодрствования  и сна,  преследующий цель  обнажения и искоренения страстей.

Если  для  веры массовой  и  формальной,  связанной  только  с исполнением  заповедей  Евангелия,  никакого  отречения от мира  и  ухода  в  затвор  и анахоретство  (уединение)  не  требуется,  можно  иметь  семью и  заниматься любой  мирской  деятельностью,  то  для веры совершенной  и иноческой  это  недопустимо,  поскольку в   условиях  семьи  и  социума  такой  специфический  режим  невозможен  физически  и  психологически  для  ближних,  живущих  обычной  мирской  жизнью.

Иными  словами, вера совершенная, требующая  совершенно  особых  (аскетичных) условий  уединения  для  духовных  и молитвенных  практик,  как  бы  не  вписывается  в  жёсткие  условия  современной  светской  жизни  и  жизни семейной.

 Именно поэтому  когда  иноком делается  выбор в  пользу  веры совершенной,  т.е. иноческой   или  когда  вера  достигает ступени  перехода  к  вере совершенной,  всегда встаёт  неизбежный  вопрос  о  возможности  отречения от мира, который  является по  сути  определяющим  для  инока и  решение  данного вопроса представляет собой  самую  большую  психологическую и  душевную трудность.

Как  же  практически решается данный  вопрос и возможно ли его решение в  наше время ?

Практически  данный вопрос  решается с  понимания сути самого отречения, которое в  действительности  не одно, а  которых целых   три по  учению  отцов.

«Начнем рассуждать об отречениях, коих  три, как это подтверждается и преданием отцев, и свидетельством Священного Писания, и кои каждый из нас непременно должен совершить со всем тщанием.

Первое из них есть то, в котором телесно оставляем все богатства и стяжания мира; второе –  то, в коем оставляем прежние нравы и порочные страсти, как телесные, так и душевные; третье –  то, в коем, отвлекая ум свой от всего настоящего и видимого, созерцаем только будущее и желаем невидимого»  (авва Пафнутий, по Преп. Иоанн Кассиан Римлянин. Собеседование 3-е. Гл. 6-я,  209)

Трудность  решения  данного вопроса  в  наше время  связана  с тем, что отречение  от мира  во  всей  полноте  этого  смысла  равносильно полной  асоциальности  и  маргинальности,  ведущей к  утрате  всех  социальных навыков  и  гарантий,  а  также средств  к существованию,  что влечёт  ухудшение  здоровья  и  неизбежную смерть  физическую. 

Проще  говоря, в  современном  жёстко  прагматичном  и  полностью  контролируемом  информационно  мире,  где  всё  подчинено  эффективности и  власти  денег,  полное отречение от мира и социума  уже  физически невозможно,  хотя  возможно психологически  и ментально.

Если  ещё  несколько  десятилетий  тому  назад  данный  вопрос  носил  дискуссионный  характер и  были известны  отдельные  факты  успешного  отречения от мира  в  семейно-общинной  форме  в  середе  старообрядцев  на примере  той  же семьи Лыковых («Таёжный тупик»),  то  сегодня ситуация  выглядит  куда  более  удручающе.

Сегодня  уже   известно  много  случаев  экстремального иночества  и  ухода от мира  и социума  в  леса и  пустыни  по примеру  древних  отцов,  которые  в  абсолютном  большинстве  случаев  заканчивались  трагически или  кончались возвращением обратно   в мир  в  той  или  иной  мере  в  силу  невозможности  полноты отречения.  

Не стал  открытием  нового  пути  саморазвития  и современный «дауншифтинг»,  как  разновидность экстремального развлечения  или  жёсткой  эмоциональной  встряски  сознания, связанной  в  большинстве случаев  только  с  временной  сменой  образа  жизни, а  не  осознанным  выбором  в  пользу иночества  в  полном  смысле  слова,  т.е.  ради делания «нового»  духовного человека.

В  итоге  встаёт закономерный вопрос:  неужели про отречение от мира  можно забыть  и современный человек уже  настолько ослаб  духовно, что не может  душевно и физически  существовать  без  социума  и  благ  цивилизации,  руководствуясь  только  высшими  духовными целями и интересами ?

Как  это  ни парадоксально, но решение данного вопроса всё  же  существует и  отречение  от мира остаётся возможно,  но это  отречение меняет форму и из плоскости материи  переносится в  плоскость  души и  духовного сердца  человека,  используя  для этого безграничные возможности  психики  и сети сознания, как бесконечного  поля для  создания духовных  смыслов  и  целых миров.

Проще  говоря,  отречение  от мира  сегодня  возможно  как  и  2000   лет назад,  только  сегодня  оно носит  уже  не  физический, а  сугубо   психологический  и  внутренний  характер  мышления  и мировоззрения человека, который  бросает свой  вызов  миру  лжи и  тоталитаризма  не  снаружи, а  глубоко  изнутри, как  бы   внутренне ограждая  себя  от мира  и становясь недоступным  для его соблазнов  и  ловушек.

Данный приём совершенно реален и  возможен  для психики,  но он  требует особой  гибкости  и  утончённости  ума,  чтобы  быть  внешне  как  все,  но при  этом совершенно иным  и  отличным  от всех,  имеющим  те  внутренние  цели  и  задачи, которые никому  не  известны, кроме Бога.

Как  это возможно и есть  ли примеры  подобного скрытого и  двойственного  поведения ?

ЭТо  возможно психологически, как  та  же  работа  любого секретного агента  под прикрытием  на  вражеской   территории, когда  отдельные  разведчики и даже  семьи всю жизнь  живут  по  одной  легенде  для  всех  как  обычные  добропорядочные  граждане, а  на  самом деле  всё  это  время  выполняют   крайне  важную  и   ответственную  работу, о которой   никому  не  известно  и  только  после  их смерти  выясняется  кто  они на самом  деле  и  какую  цель преследовали.

Данный  приём  скрытого поведения  на  языке психологии именуется «сталкингом» и  он  обозначает  скрытое  действие,   которое  внешне  маскируется совершенной  имитацией,  пример которой  показал  один  из героев  (Вождь)  фильма   «Пролетая  над гнездом кукушки»,  разыграв  для   персонала  психиатрической  лечебницы  образ  полной  глухоты  и  немоты, как  способ  защиты  себя  и  своего  духа  от  разрушительного действия клиники и  её пациентов.

Кадр из  фильма  «Пролетая над гнездом кукушки»

 

Примерно  та  же ситуация возникает и с  иночеством в миру, когда инок  и монашествующий (и  даже  схимник)  вынужден  тщательно скрывать  от всех  своих знакомых,  друзей, коллег  и  даже  ближних  свои  подлинные духовные  ценности,  цели и  задачи,  чтобы  не  шокировать  их столь  радикальным  отличием своего  внутреннего мира  от их  целей от  целей  социума,  который  стал токсичным  и  разрушительным,  как «психиатрическая  лечебница».

При всей  парадоксальности данная ситуация очень  точно отражает реальность современного мира, который  почти  буквально становится  для  человека «вражеской территорией»,  где  уже  практически  нет  места  для  здравого мышления,  правды,  совести и  ответственности,  поскольку  современный мир  всё  глубже  погружается  в  безумие  и  живёт  по законам сплошного лицемерия и  лжи,  которой уже пропитаны  все  сферы жизни.

Современный  социум  по  уровню неадекватности,  несправедливости, аморальности  и  токсичности  всё  больше напоминает психиатрическую  клинику  и  от токсичного влияния  этой  «клиники»  и её  безумных «пациентов»  всем  тем, кто стремится  к  здравому уму,  жизни  по  совести  и  духовно-нравственному  совершенству,  нужно уметь  защищаться  и  как-то  противостоять  этому  коллективному  безумству.

Как  говорит  опыт  православного юродства и  практической  психологии,  лучшей  формой  защиты  от  мирского  безумия  является  не  разглашение миру  и  людям  мира  своих истинных  ценностей,  целей  и  задач,  как  духовных сокровищ, ибо «любое сокровище, явленное миру, будет им  неминуемо, изгажено,  обесценено или исхищено»  как  говорит святоотеческая   мудрость.

Фактически современный «сталкинг», как  форма  скрытого поведения,  является,   не чем  иным, как  формой  современного «юродства»,  только в  цивилизованной  и психологически  адаптированной форме.  

Любопытно  что  даже  сам  Иисус Христос  использовал  принцип  сталкинга  и кенозиса (намеренного  скрывания  и  самоуничижения) – «уничижил Себя Самого, приняв образ раба, сделавшись подобным  человекам…» (Фил. 2:7),  т.е. по  сути  использовал  принцип  юродства для скрывания своего  подлинного совершенства и высокой  миссии под  видом простоты и смирения.

Говоря  другими словами, отречение  от мира в  наше  время в  целях  иночества  и  духовного подвижничества   возможно,  как  и  ранее,  просто  оно  в  наши  дни  принимает  форму современного «юродства»  и «сталкинга»,  как  скрытого  внутреннего поведения  и  внутреннего духовного  делания,   которое  тщательно скрывается  от мира и социума.  В  данной связи  «сталкинг»  нельзя считать  ложью и лицемерием в  мире  лжи и  лицемерия, а  можно считать совершенной  формой  защиты,  которая   позволяет  быть в  миру   и  одновременно  жить совершенно иной  и  отличной от мира  духовной  жизнью,  наполненной  иными  смыслами  и   целями – духовными.

Данная  психологическая  стратегия  скрывания  своих истинных  целей  не  является изобретением современной психологии,  поскольку в первые  несколько  веков христианства,   когда  имели  место особенно жестокие  гонения на  христиан,  именно  эта стратегия позволила  христианству  сохранить  духовное знание  и традицию  для потомков.

Именно поэтому и в  наше  время  глобализма,  тоталитаризма  и  всеобщего  контроля   можно с  успехом применять  данную стратегию  и  тактику  для сохранения традиции внутреннего духовного делания  от токсичного и  разрушительного влияния  мира, идущего на поводу у бездушных и бесчеловечных  цифровых технологий  и искусственного  интеллекта.

На  чём  основана данная  техника  и  технология «сталкинга», как  скрытого поведения,  и  нет  ли  риска, что  искусственный  интеллект  проникнет  в  сердце?

Данная техника  основана  на  сетевых  свойствах  мозга,  разума  и сознания  и  риска  проникновения  искусственного интеллекта  в  духовное  сердце  человека  нет. 

Дело в  том, что  все  человеческие  и  земные  технологии   контроля  поведения  и мышления  человека  касаются  только  уровня  материи  и сетевых  структур мозга  в  виде  нейросетей.  При  этом духовные  техники и  технологии  внутреннего  делания основаны  на нематериальных,  а  энергийных (духовных)  процессах,   протекающих в  более  тонких  сетях  нравственного  разума  и  духовного сознания,  имеющих  нематериальную основу  и  касающихся духовного сердца.

Проще  говоря,  никакие  земные  технологии  контроля  и управления  сознания  не  способны проникнуть на  уровень  духовного сердца,   поскольку  это область  Духа (Бога) и  сфера  господства  божественных  энергий,  которые на  порядок  тоньше  и совершеннее  всего вещественного  и  основанного на материи.

Именно по  этой причине  любое  духовное  делание  и  подвижничество  вплоть  до  схимничества  возможно  и  в  миру,   как  форма  внутреннего  «домостроения»  или как  создание  в  собственном  сердце   внутренней  «духовной  обители»   или  островка  правды,  совести  и свободы  в  пространстве   духовного  сердца,  который  надёжно  защищён  и  удалён от мира  грязи и  лжи   и  можно  не  опасаться за  то, что   кто-то сможет на  этот  островок  когда-то  покуситься.

Островок духовного сердца человека  ни  для  кого  недоступен  потому,  что его защищает  сам Дух (Бог)  и  любого, кто только  посмеет туда  сунуться  грязным  умом и  грязными  руками  для  наведения порядка или попытки  контроля  сердца,  ждёт   испепеляющий  удар «Божественного Тока»,  поскольку  «напряжение» в  сети  Духа  превышает  все  мыслимые  возможности  всего человеческого. 

Таким  образом путь  веры совершенной  в  миру  в  наше время  возможен в принципе,  но  он  требует очень хорошей  духовно-психологической  подготовки  и  владения  соответствующим  духовным  знанием  об  энергетическом  устройстве души  или  согласным  учением  отцов.

К  большому сожалению этого  знания сегодня  катастрофически  не  хватает  церкви  и верующим,  поскольку в  системе  подготовки современного священства  отсутствует  предмет  психологии в  любом  её  виде  и как  психологии светской и как  психологии святоотеческой, которая  без разбора  относится  к чуждой  православию  дисциплине,  хотя в  действительности  это  далеко не  так.

Говоря об  отречении  от мира  и стратегии современного иночества в миру,  нельзя не  коснуться  очень  важного  вопроса психологии  когнитивного  перехода с  одной  системы ценностей (мирской)  на  другую  систему  ценностей (духовную),  поскольку  данный переход  и   представляет  собой   процесс умерщвления  эго  для  передачи управления  совести и  духовному  сердцу.

С  точки зрения  психологии  сетевых процессов  существуют  разные способы  и схемы отречения  от мира,  как  способы  трансформации и перестройки сети сознания,  которая  как  бы  вначале  расщепляется  на  две  части  (мирскую и  духовную),  а  затем разворачивается  и  расширяется  в сторону духовного сердца.

Практический  опыт подвижничества  и опыт  самой когнитивной психологии говорит  о  том, что переход с  одной системы ценностей на  другую может  идти  разными  путями в  зависимости  от  готовности  психики  и  сети сознания  перестраиваться  и  адаптироваться.  

В  данной  связи можно  выделить несколько типов  отречения (перехода), как  радикальной смены   типа   мышления  и мировоззрения:

• – резкое (одномоментное), когда сеть  сознания практически целиком обращается от мира и  центра  «Я» (эго)  к  духовному  сердцу и Богу.  Такое  обращение, как  спонтанный  внутренний  супер  инсайт,  было  у  «благоразумного разбойника»,  роспятого справа от Христа.
• – быстрое (ускоренное), когда сеть сознания  большей  своей  частью переходит на новую систему  ценностей, а  небольшая  часть задерживается  в прежней  системе. Такое  отречение со  стороны выглядит как  глубокое  религиозное  помешательство и  окаянство.
• – постепенное (длительное), когда сеть сознания равноускоренно и поступательно перестраивается с  одной системы ценностей на  другую. Со стороны  это выглядит как  более  экологичный  и  осознанный переход  к  вере  совершенной  на протяжении  ряда  лет без потери ясности мышления.
• – пролонгированное на  всю  жизнь (эволюционное), когда сеть сознания  как  бы естественным  способом,  т.е.  эволюционно проходит все  этапы развития (телесный,  душевный,  духовный),  достигая  только к концу  жизни  понимания  и осознания высших духовных  смыслов и целей.
• – балансирующее (одной ногой с миром,  другой с  Богом), когда  сеть сознания  как  бы  расщепляется на  две  равнозначных части,  одна  из  которых имеет мирскую основу,  а  другая духовную  и  в  таком  расщеплённом состоянии эти две  части остаются неизменными всю  жизнь.
• – имитирующее (играющее в переход), когда сеть сознания только имитирует переход с  одной системы  ценностей (мирской)  на  другую систему (духовную),  пребывая в  постоянном  сомнении  и неуверенности, чтобы  сделать окончательное  решение  в  пользу духовного выбора и пути.
• – радикальное (застревающее в идейности и морализме), когда духовные ценности подменяются переходными или промежуточными морально-нравственными и идейными  ценностями, а любовь подменяется борьбой за идейность, патриотизмом и национализмом.
• – манипулирующее (изначально не рассчитывающее на  отречение), когда «Я»  и  сеть эго-сознания изначально не  собирается переходить на  другую систему  ценностей,  но в  угоду  каким-то  иным  целям  и задачам (корыстного характера)  создаёт искусную  видимость перехода.
• – токсичное (связанное с заблуждением или сектанством),   когда  сеть сознания осуществляет  переход  к  ложной системе ценностей  и смыслов или  осуществляет  переход  совершенно неграмотно и  некорректно, оказываясь в  глубоком  когнитивном тупике.

Фактически  эти  девять  способов  отречения  и  перехода сознания  с  одной системы  ценностей (мирских)  на  другую систему ценностей (духовных) и есть  поле душепопечения  или  поле  перехода  души  из  одной  системы  в  другую.  При  этом парадокс  этого перехода  состоит в  том, что  современные пастыри,  как  проводники  души и сознания, осуществляют этот переход  без  знаний  основ сетевой психологии,  психологии  когнитивного перехода  и  согласного учения  отцов  о  душе или святоотеческой  православной психологии.

В  этом незнании  и  психологической  неграмотности  института  современного пастырства  и  заключается вся  трагедия  современного «синодального  богословия»,  которое оторвано от  психологии  и  реальности  когнитивных  процессов,  протекающих  в  психике  и  сетевых  структурах сознания  верующих  людей. 

В  данной  связи  процесс  воцерковления  и  обращения  сознания  к вере  и  религиозным  ценностям  с  точки зрения  современной   информатики  можно  смело  рассматривать как процесс смены  «операционной  системы»  на  работающем  «компьютере»,  когда  важно  не  потерять  работоспособность  «компьютера»  в процессе  обновления системы.

Отличие  обновления  системы  компьютера  от  обновления  и изменения  мировоззрения  человека  при  обращении  к  вере   в   том, что  в  современном православии  этот  сложный  сетевой  процесс  изменения сети сознания осуществляется пастырями  как  бы по  «наитию»  и  совершенно  «вслепую»  без  мануала  и  чёткого  методологического  руководства  по  обновлению  сети сознания.

Практический опыт христианской психологии говорит о том, что из названных выше типов отречения и обращения ума к вере совершенной,  наиболее экологичным и наименее рискованным для психики является  не резкое и не быстрое, а постепенное  отречение, которое идёт  не  один  год  (до  20  лет и  более)   и при котором  сеть сознания равноускоренно   расширяется и перестраивается с мирской системы ценностей  и  ориентиров  на духовную.

Главное условие  такого перехода  – это  неизменная  поступательность  данного процесса  трансформации и  расширения  сети  сознания  в  направлении духовного сердца.

Экологичность  данного типа отречения  и перехода связаны с  тем, что в  наше  сложное  время,  требующее предельной  ясности  и  трезвости мышления, риск утраты  ясности  мышления  минимален,  поскольку сознание  не  обваливается   при  переходе  целиком, а   как  бы  плавно и адаптивно перетекает  из  одной  системы  координат  и  ориентиров  в  другую.

При  этом  взамен утраченным когнитивным  связям и смыслам при  отречении  психика как  бы  успевает создавать новые  связи и  опоры  и  утрачиваемое  мирское как  бы  постоянно  находит для  компенсацию  и  объяснение в  духовном.  Такой  поступательный  переход  позволяет  в  наше  время вполне экологично  не  теряя  окончательно  рационального ума  и мышления создавать со  временем мощную систему  духовного сознания,   как  бы  поступательно перенося  целостность и  полноту  личности в  духовную плоскость из  мирской.

Другие пути отречения  и перехода  с  одной системы  ценностей  на  другую  чреваты  целым рядом рисков и проблем. 

Резкий  и  одномоментный   переход  и  отречение  возможно   в принципе и только при наличии рядом такого совершенного и сильного духовного Учителя, как Христос, который одной лишь силой своего Духа способен осуществить такой переход  ума  к  сердцу  во всей полноте.

Именно поэтому резкое и  одномоментное  отречение  во  все  времена является  большой  редкостью  и  обусловлено прямым  вмешательством  в  этот процесс Духа (Бога).

Быстрое  отречение  довольно  активно  практикуется  во  всех  религиях и  эзотерических  течениях.  Опасность   этого способа  отречения   связана  с тем, что при  этом «обваливается»  или  отрывается  от прежних  смыслов  значительная часть  сети  сознания и  на  её  месте образуется фактически  сетевая  пустота,   которую нужно срочно заполнять новыми  смыслами  и когнитивными  связями,  которых  нет,  поскольку  эта  пустота ставит  перед  психикой  бесчисленные вопросы, которые не  находят ответов.

Данное состояние  обвала  прежних  когнитивных  опор  сети  сознания  после быстрого обращения  всегда  сопровождается  помрачением   ума  (религиозной прелестью)  и  обострением «внутренней  брани»,  когда  утраченные когнитивные  связи  не  находят компенсации  и  верного  духовного объяснения.  Если  данная  сетевая  пустота  после  резкого  отречения   вовремя не  заполняется когнитивными  связями, это может приводить к  устойчивой  шизоидности  или  необратимому  расщеплению сознания  на  два  центра,  постоянно   ведущих  диалоги  между собой.

Именно  поэтому данный  тип  отречения должен  всегда страховаться  путём социальной поддержки отрекающихся, что  возможно  только в  условиях общины или монастыря, поскольку без  поддержки  и социальной  страховки  подобный быстрый  переход  в миру  может  быть  чреват серьёзным расстройством  психики и  необходимостью стационарного лечения.

Большинство религиозной  психопатологии в  наше  время  и  одержимости религией  и  религиозными  идеями  в  радикальных  и  патологичных  формах  есть прямое  следствие  некорректного и  чересчур  быстрого  обращения  ума  и  сети сознания к  моральным принципам  и  законам  без наличия  для  этого соответствующих ментальных и  когнитивных  предпосылок.

Пролонгированное  на  всю  жизнь отречение, в  отличие  от  быстрого, не  содержит  названных   выше  когнитивных  рисков,  поскольку  сеть сознания перестраивается с  одной системы ценностей  на  другую очень  медленно и адаптивно, а  потому верующий  практически  может  даже  не  знать   о переходе,  который  происходит  в  его сознании  естественным (эволюционным)  путём  по  мере образования  новых когнитивных  смыслов и связей  духовного  характера.

Практически  вся официальная религия  и современная религиозность использует пролонгированный тип  отречения и перехода,  поскольку  он самый  безопасный в  плане когнитивных рисков  и вместе с тем наименее эффективный, поскольку сознание  адептов при  таком  переходе меняется  очень  медленно  или не меняется  вообще, если  человек перестаёт работать над собой  и духовно саморазвиваться.

Именно  так  незаметно  происходит отречение у  абсолютного  большинства простых  верующих,  не  отягощённых глубоким  духовным  знанием об  отречении и психологии  перехода. Негативной стороной подобного типа  отречения можно считать  то, что  данный  тип  когнитивного перехода  как  бы длительное  время удерживает  сознание в  «младенческом» состоянии  рационального  ума  и  духовное прозрение наступает только в глубокой старости до которой не  все доживают.

Проще  говоря,  пролонгированный  религиозный  переход –  это своего  рода  способ  консервации  сознания  и психики  адепта  через  удерживание  от  принятия глубокого  духовного знания  в  целях  социализации  и  моральной  адаптации.  Данная  морально-нравственная  адаптация  нужна  для того, чтобы   адепт  максимально  длительное   время  оставался  в социальном (общественном)  статусе  или  проще  говоря  оставался   добропорядочным  и  законопослушным  человеком.

Опасность  преждевременного  духовного роста  адепта  состоит  для  церкви в  том,  что  духовное  знание  даёт  сознанию  духовную силу,  которая  и   уводит   адепта   из  церкви и  общины  в  свободное духовное плавание.

Балансирующий   тип  отречения  и перехода  является сегодня  наиболее распространённым  в  среде  современного  священства,  поскольку  он позволяет  священнику как  бы  сидеть  одновременно на  двух  стульях –  мирском и  церковном по принципу   и  с  миром и с Богом,  всегда  оставаясь  при  этом в  здравом,  но  рациональном (нравственном)  уме,   который  не переходит  в  «священнобезумие», как сознание  духовное.

Данный  тип  отречения  и перехода  является по  сути вынужденным  в  наше время, поскольку именно при таком подходе  к  отречению можно быть  одинаково  эффективным  и  в  мирской  среде  и церковной (религиозной),  которая  становится  всё  более  коммерческой.  Особенностью данного отречения  является  то, что при нём  сохраняется  и поддерживается  состояние внутреннего  баланса  психики –  и  мир и  Бог.

При  этом  страсти  и  добродетели  также сбалансированы  в   душе  в  пропорции  50%  на  50%,  что  создаёт  для  психики  весьма  комфортное  состояние  и  эффект  устойчивости, когда  в  равной  мере  присутствуют  и  нравственные  качества (добродетели)  и  качества эгоизма  (страсти),   которые мирно  уживаются друг с  другом.

 Опасность  этого  душевного  состояния в  том, что оно может в  этой  неизменности баланса  пребывать до самой  смерти, хотя   человек (священник)  искренне полагает при  этом, что  он  куда-то  движется  и  растёт,  а  на самом  деле  остаётся  неизменным в пропорции  страстей  и  добродетелей  50 на  50.  Преодолевается данное  комфортное  состояние  только  самопонуждением  и  реальным отречением  с  выходом из мира  и  киновии   в  анахоретство,  т.е. в  затвор, аскезу, исихию  и умное  делание.

Имитирующий  тип  отречения  или «игра в  переход» имеет место и  среди  священства  и среди  верующих и касается особой  категории  чрезмерно  мнительных,  осторожных  и  сомневающихся  людей,  у  которых   слабая  воля   и  которым  с  трудом  даются  самостоятельные  решения  и  действия.

Фактически,  зная  о важности  и  неизбежности перехода,  у  этих  людей  как правило не хватает решительности сделать  окончательный   выбор  и  они  как  бы  постоянно пребывают  в сомнениях  и колебаниях  по  поводу  отречения от мирских  ценностей  в  пользу  веры  совершенной,  боясь  при  этом  потерять  очень много  и постоянно прокручивая  в  голове все  риски  за  и  против.

Как правило, в  таких  прокручиваниях  и сомнениях  у  них проходит  вся  жизнь,  включая  и  «духовную»,  а  они  при  этом  остаются  в  неизменном рациональном статусе  так  и  не  ступив  на путь  отречения,  несмотря  на   всю  свою  религиозную   образованность  и просвещённость, которая  не  выходит за  рамки  рационального ума  и религиозно-философского  мышления.

Значительная  доля современного священства  находится в  этом имитирующем  типе отречения  и «вечного перехода»,  который  они  часто  именуют  для себя  путём смиренного «преподобноподобия»  и  ожидания «чуда   перехода»  только  от Господа, который  Сам  должен   перевести  их  за  ручку  на  другой  берег  в  нужный  час. Но час  проходит  и  десять и  год  и  двадцать,  а  с ними  ничего не происходит  и  никто  их никуда  не переводит,  поскольку «От дней же Иоанна Крестителя доныне Царство Небесное силою берется, и употребляющие усилие восхищают его;» (Мф. 11; 11).

Сетевая  особенность  данного типа  отречения состоит в  том, что отрекающийся боится  умертвить  окончательно  собственное эго, как  основу  страстности  и  рационального мышления, а  потому под  любым предлогом ходит кругами  вокруг своего «Я»,  оставляя  его в  части  мирского сознания,  которая  и не позволяет решиться  на  отречение.

Радикальный (застревающий) тип  отречения – это отречение в  сторону не  духовных  (сущностных), а  переходных или промежуточных морально-нравственных и  этических  ценностей, соответствующих  душевному  уровню развития, когда  ум отождествляет  духовность  не  с  духовной энергией  благодати, а  более  низкой  энергией человеческой  добродетели в  виде  морально-нравственных качеств  личности.

В  итоге  имеет  место  подмена  духовности  нравственностью и моралью (душевностью), с  радикализацией  мышления по  коммунистическому или социалистическому типу, когда  высшие духовные  цели и задачи  отречения  от мира грубо подменяются социальными,  т.е.  сугубо  мирскими целями и  задачами обустройства  государства,  общественных  отношений  и семейной жизни, совершенно забывая  о  том, что  суть спасения  души  –  создание «нового»  духовного человека, как сознания  и  тела  энергии  души,  что возможно только духовно-аскетическими практиками  путём  веры  совершенной.

Данный  тип отречения  через  застревание  в  доктрине  морали и  нравственности очень распространён в  современном христианстве  и православии и является в  настоящее  время фактически доминирующим во всех   конфессиях. Опасность его в  том, что подмена  духовности  нравственностью и  моралью,  пробуждает в  душе не  безусловную любовь  ко  всему  сущему,  как  творению Единого,  а  идейность и  нравственную ревность  с  нетерпимостью ко  всему,  что  не  отвечает идее морали  и  нравственности,  как  более  узкой  по  отношению к  любви.

Именно из  этой идейной нетерпимости  (к  «врагам»)  и  нравственной  ревности,  граничащей  с  национализмом, и  растут  ноги большинства радикальных культов  и  течений в  современном православии  в  виде радикального  монархизма,  радикального патриотизма, царебожия,  победоверия, почитания  Сталина, религиозного милитаризма и  других течений под  лозунгом «Православие – Самодержавие – Народность» или ещё  более  радикальным «Православие или смерть!».

В сетевом аспекте данный  тип отречения связан с  половинчатым  переходом  ума  или  переходом  со ступени  телесности  на  ступень  душевности   и  застреванием  на  этой  ступени, как  уровне  нравственно-религиозного разума,  а  не  духовного сознания.

Проще  говоря,  на ступени  нравственно-религиозного разума  адепт  ещё  не  видит,  т.е.  не понимает  и  не  осознаёт  подлинной  цели христианского подвижничества,  как  обожения  души  и достижения духовного сознания, а  понимает более низкий и  рациональный вариант этой  цели в  виде достижения всеми морали и нравственности, как духовных  суррогатов. 

Опасность  этого типа  отречения,  который  и  привёл  100  лет назад  русское православие   к  революции  и  торжеству  идей  большевизма  и  коммунизма,  в  том, что он  полностью  овладевает  сознанием  и консервирует сознание на промежуточной ступени  и  полностью  закрывает  осознание  высших духовных смыслов и целей.

Манипулирующий  тип  отречения  имеет  место преимущественно  среди  высшего церковноначалия  и  епархиальных  чиновников, которые как  бы  изначально являются  заложниками  обстоятельств  и  административных  отношений   в  лице  церковной  системы, а  потому  не  имеют  практически  никакой  внутренней  свободы  для  духовной  жизни.

Данный  тип  отречения  как  бы  изначально  чётко  осознаёт  все  выгоды  и плюсы  своего  высокого  положения,  потеря  которого  будет  чревата   резким  изменением  статуса  и   уменьшением   возможностей,  а   потому  изначально  не  рассчитывает на  полное  отречение  и  реальное  иночество. 

В  итоге при  этом типе  отречения  отрекающемуся  приходится  не просто имитировать  отречение  и  веру  совершенную,  а  откровенно манипулировать  сознанием  верующих,  пребывая  при  этом  в  поле  сугубо  рациональных смыслов  и личных  корыстных  интересов. 

Манипулирующий  тип  отречения  характерен для  очень  образованных  людей с высоким  интеллектом  и  философским складом  мышления.  Сеть рационального  (нравственно-религиозного)  мышления у  этих людей бывает настолько основательна  и прочна, что  им по  существу не  нужен  реальный  переход  к  совершенной вере  и  системе  высших  духовных  ценностей  и смыслов,  поскольку  имеющаяся  система  их  устраивает на  все 100%. 

К  тому  же  сам  переход столь мощной  когнитивной  системы  и  сетевой  конструкции  сугубо  рациональных смыслов и  нравственно-религиозных  философских  ценностей  на  ценности  сугубо   духовные  и аскетические  представляет  очень  большую  сложность  и переживается  психикой  крайне  болезненно.

Именно  поэтому  большинство церковных клерков  до  самой  смерти  остаётся  в  достаточно  комфортном  лоне  догматического  морализма  и  нравственной  философии подвижничества,  как  форме  манипулирования своим,  индивидуальным и  общественным сознанием,  только догадываясь о том  что такое «священнобезумие»  духовного ума,  но не  переживая и  не  зная  этого практически.

Токсичное отречение представляет собой форму  откровенно некорректного  перехода сознания к  иной системе  духовных  ценностей и смыслов,  которая  является  откровенно  ложной, а  потому приводит  сознание в  когнитивный  тупик из  которого ум  не  всегда может  самостоятельно  найти выход.  

Практически  всё современное сектантство  представляет  собой форму  токсичного  отречения  и перехода, которое   разрушая  прежние смыслы  и  когнитивные  опоры, не выводит  ум  к  духовному  сердцу, как  области  концентрации  духовного  сознания  и  божественного  света,  а  оставляет  в тёмных  лабиринтах  иллюзий и  мифов  из  которых  бывает  очень  сложно  выйти  даже  обратно  к  рациональным  смыслам.

Чаще  всего токсичное  отречение имеет  место  у  гуманитариев,  людей  сферы  искусства  и  духовных романтиков,  имеющих  откровенно не развитый   когнитивный   фундамент  в  виде базиса  точных наук.    Сеть  сознания  таких  людей  весьма  подвижна  и  пластична  (трансформна),  поскольку  не имеет  математически  жёсткой   матрицы  (кристаллической  решётки),  а  потому  легко   обуславливается   различными  магическими  идеями  обретения  духовной силы  или  эзотерическими  концепциями  достижения  ускоренного просветления  и  ясновидения.

Среди православных  данный вид  отречения  связан  чаще  всего  с  низким  образовательным  уровнем  посвящаемого  в высшее духовное  знание,  ум  которого  откровенно не  готов  к  его  принятию, а  также  крайне  неграмотным  душепопечением.

Большинство случаев серьёзной  религиозной психопатологии  (одержимость, прелесть, кликушество,  радикализм, членовредительство, психопатия,  делирий, суицидальное поведение  и др.)  бывает  связано  именно с  токсичным  отречением,   когда сознание обуславливается  откровенно ложными  религиозными  смыслами  и  идеями, не соответствующими согласному  учению  отцов о  душе,  как  верному методологическому  базису Восточного Православия.

Таким  образом,  отречение от мира  –  это очень не простой  психологически, а сложный  и рискованный  процесс  перехода  сознания  по  всей  вертикали духовных смыслов  от телесного уровня  понимания жизни к  высшему  духовному,  который  идёт  от центра  головного мозга (ума) к  центру  духовного сердца (сердцу) и в  ходе  которого  ум  проходит  три стадии развития  и сетевого  расширения:

• – рациональный рассудок – уровень  телесного познания
• – нравственно-религиозный разум – уровень душевного познания
• – духовный ум  – уровень духовного (энергийного)  познания

Не сложно  заметить, что  конечной  целью  духовного развития  является  духовный  ум, как  инструмент  познания  энергетического  или  силового (сущностного)  устройства  жизни.

Говоря  другими словами,  путь  совершенной веры  и  православной  аскетики  по  учению  отцов –  это путь  не  морали и  нравственности,  как  думает  большинство  верующих, а  путь  обретения  духовной  силы  и  энергии  (благодати),  которая может проявлять себя  в  любых  формах  и форма  любви,  которая  так  близка  простым  людям,  является  лишь  одной  из  форм. 

Говоря  о психологии  отречения,  нельзя  не сказать  о  том, что  целью  отречения  от мира   в  действительности  является   изменение типа  энергии  души  и  характера её  движения в  душе  и  трёх силах  и  эта  цель, как  уже  было  сказано, может достигаться  и  в миру, а  не  за  его пределами.

Проще  говоря  отречение от мира, как  внутренний  сакральный акт  воли  и  намерения,  даже  выбирая  подвиг в миру,  всё  равно  имеет  место,   поскольку  это своего  рода  команда  для  начала  нужных  процессов  в  сети сознания, которые связаны с  изменением  доминант  и  характера  движения  энергий  страстей  и добродетелей.

Если у  обычного человека и  мирянина все  энергии души  рассеяны (разбазарены)  страстями  тела, души и ума  и  вращаются  вокруг человеческого «Я» (эго), то  у  отрекающегося  эти  энергии  перенаправляются  покаянием  и  вниманием  с центра  «Я»  на  центр  духовного сердца  и  совесть, как место посещения Духа (Бога).

Именно  поэтому  подлинная  энергетическая  задача  отречения  от  мира  –  это создать  условия  для отключения всех  страстей тела,  души и  ума (духа),  как  порочных  «потребителей»  энергии  души,  чтобы перенаправить  эту  высвободившуюся  энергию  души на духовное сердце, как  место входа  ума  в  духовный мир или Царство Божье.

Таким  образом, борьба  со страстями тела,  души и  ума  в  православной аскетике – это  не самоцель, а  способ высвобождения высшей  духовной энергии, которая  и используется иноком  на  расширение  сети сознания  и  построение  той самой духовной «Лествицы»  от центра  головного мозга  к  центру духовного сердца.

Нет  секрета в  том, что этой  символичной  «лестницей»  является  сам  ум, а  точнее сеть  духовного  сознания, которая  и  строится от ума  к  сердцу  и  далее  в  Царство Божье, как  миры спектра восхождения  и нисхождения.  В  этом  принципе  строительства  «лестницы» в  Небо  от  ума  к  сердцу  и состоит  принцип  духовного домостроительства,  который  и связывает  малую  внутреннюю  «клеть» души   с  большой  духовной  клетью Духа (Бога).

«Потщись войти во внутреннюю свою клеть*, и узришь клеть небесную; потому что та и другая — одно и то же, и входя в одну, видишь обе. Лествица оного царствия внутри тебя, сокровенна в душе твоей»  (Св. Исаак Сирин, Слова подвижнические, Слово 2)

*  внутренней клетью преп. именует духовное сердце.

Таким образом  суть  отречения  от мира  по  учению  отцов –  это  создать условия  для  изменения   энергетической доминанты  души  посредством  аскетики  и  последовательного прохождении  умом   трёх  ступеней  роста –   телесного,  душевного  и  духовного.

  Говоря  другими  словами,  главным  объектом  трансформации  и возделывания  в  ходе  любого  аскетического  подвижничества  является  УМ  и вся  его  энергетическая основа,  которая по  ходу  развития  и  расширения  сменяет  три  типа  доминант.

Страстная (телесная) доминанта  сменяется на  добродетельную  или  нравственную (душевную), а  добродетельная  доминанта  сменяется  позднее  на  благодатную или божественную (духовную). Вот какова  в  действительности  суть психологии  аскетики  и  православного  подвижничества без  лишних и  громоздких  морально-этических надстроек  и конструкций. 

Проще  говоря,  задача спасения  души  путём  веры совершенной  по  учению  отцов – это замена всех  энергий страстей энергиями  добродетели и  благодати, а  это возможно  только путём  отречения от мира, будь  это уход  от мира  или  подвижничество в миру.

«Никто не может приблизиться к Богу, если не удалится от мира. Удалением же называю не переселение из тела (смерть), но устранение от мирских дел.  В том и добродетель, чтобы человек не занимал ума своего миром. Сердце не может пребывать в тишине и быть без мечтаний, пока чувства чем-нибудь заняты; телесные страсти не приходят в бездействие и лукавые помыслы не оскудевают без пустыни.»  (Преп. Исаак Сирин, Слова  подвижнические, Слово 1).

«По умозрительному исследованию, миром называется и состав собирательного имени, объемлющего собою отдельно взятые страсти. Когда вообще хотим наименовать страсти, называем их миром; а когда хотим различать их по различию наименований их, называем их страстями. Страсти же суть части преемственного течения мира; и где прекращаются страсти, там мир стал в своей преемственности.» (Преп. Исаак Сирин, Слова  подвижнические, Слово 1).

В этом  смысле и  образ Иоанна Крестителя, как предтечи Спасителя, и  образ самого Христа, – это  образы не моралистов  и социалистов, ратовавших за  социальные (общественные), морально-нравственные  или  этические  ценности, как  наивно  полагает большинство профанно верующих, а  образы совершенных аскетов и  духовных подвижников, которые  исповедовали  не  широкий, а  самый  тесный  путь веры  совершенной, связанной с  обретением духовной силы  благодати, на  котором  даже  самые  близкие  и домашние  люди становятся  условными  «врагами», как  носители чуждой мирской  идеологии и системы ценностей.

«Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его». (Мф. 10:34 – 37).

Слово  «враги» здесь  нужно понимать  сугубо во внутреннем  духовно-психологическом смысле  расхождения  глубинных  целей  и  ценностей, которых  не  осознают,  т.е. не понимают  и  не  разделяют  ближние (домашние)  люди, живущие более низкими  и  приземлёнными  моральными  или же  сугубо потребительскими  целями и  ценностями. 

При  этом  они  конечно  же  не являются  явными  «врагами» совершенно  верующего, который  как  бы  снисходительно  и с  сожалением  относится  к  их духовному невежеству и  незнанию,  проявляя к  ним  в  повседневных  отношениях  не  меньшее уважение  и  любовь,  но при  этом совершенно верующий чётко  осознаёт,  что существует незримая  стена  и  граница   отличий,  которая принципиально разделяет его с  ними  во внутренних  устремлениях.

Этой стеной  и является духовно-аскетическое  знание о внутреннем  изменении всей  энергии  души. Если  ближние  и  домашние совершенно  верующего  продолжают  жить  жизнью обычного  страстного,  несовершенного  и смертного человека,  который  не посвящён в аскетическое  знание о спасении  души и  не  озабочен  изменением  своей  энергетики  и  осознания,  то совершенно  верующий уже  не  живёт жизнью  обычного человека, а каждый  миг  своей жизни подчиняет  высшей  цели внутреннего делания  и изменения всей своей энергетической системы.

  В  этом отношении  акт  отречения  от мира –  это  и  есть та  скрытая  установка,  которая отличает ценности и  устремлённость  совершенно верующего от  обычного мирского человека  или формально верующего. При  этом нет никаких оснований  для сообщения  всем  и  даже своим  близким об  этой  принятой  установке  на  отречение,  поскольку это  глубоко личный  акт  и  дело  отношений  души с Богом  и  свидетели  тут  не  нужны.

 Как уже  говорилось  ранее,  главное  отличие отрекающегося  от мирянина  состоит в  том, что  отрекающийся  владеет  глубинным  знанием  о порочной  и  страстной  природе мира  и  любого социума,  а   мирянин  этого  не  знает и ему  это  только предстоит узнать путём  ошибок,  разочарований  и попыток  изменить  мир, который  даже  Христос не смог  остановить  от  падения.

Каково  же  главное  осознание  для  решения  об  отречении ?

Главным  осознанием  для  отречения  является  осознание неизбежности  смерти для  всего мирского  и вещественного  и  понимание  безсмертия  для  всего  духовного  и  высоко осознанного  и,  прежде  всего,  «нового»  человека, который  есть совершенная  душа,  наполненная энергиями  добродетели и  благодати. 

 Осознание  неизбежности  смерти – это  понимание  того, что  есть  мир,  как  собрание страстей  и  человеческого   невежества, который, поиграв с человеком в  обольщение  жизнью,  в   итоге  предаёт  его  вечной  смерти и  выносит  на  кладбище на  съедение червям  и  никакое общественное признание, слава  и известность не способны  остановить этот процесс,  кроме духа человека, если он, конечно,  есть  и  доведен до совершенства.

«Слово мир есть имя собирательное, обнимающее собою так называемые страсти. Если человек не знал прежде, что такое мир, то не достигнет он до познания, какими  членами далек от мира и какими связан с ним.» (Преп. Исаак Сирин, Слова  подвижнические, Слово 2)

«Мир есть блудница, которая взирающих на нее с вожделением красоты ее привлекает в любовь к себе. И кем, хотя отчасти, возобладала любовь к миру, кто опутан им, тот не может выйти из рук его, пока мир не лишит его жизни. И когда мир совлечет с человека все, и в день смерти вынесет его из дому его, тогда узнает человек, что мир подлинно льстец и обманщик. Когда же будет кто усиливаться выйти из тьмы мира сего, пока еще сокрыт в нем, не возможет видеть путь его.»  (Преп. Исаак Сирин, Слова  подвижнические, Слово 21)

Знание  о  страстной  природе  мира,  как собрания  человеческого невежества,  лжи,  грёз  и  иллюзий,  заканчивающихся для  всех  смертью, и   даёт совершенно  верующему основания для  отречения  от мира,  поскольку времени  для  изменения  себя  и своей  души  в  действительности  очень  мало, а проделать  нужно колоссальный  фронт  внутренней  работы.

Знание  о скоротечности  жизни  и  большом  фронте  внутренней  работы  по изменению  себя  и  развитию  духовного самосознания является  вторым  основанием  в пользу  отречения, которое  и  отличает  совершенно верующего  от  обычного мирянина  и  сутяжника,  прожигающего отпущенное ему  время  жизни в сплошных удовольствиях и  развлечениях, не  думая  о вечности.

Главный  парадокс  отречения  в  том, что  путь  совершенной  веры  никому навязать силой  невозможно.  Закон  свободы  воли  и  личного выбора  говорит  о том, что каждый  человек   свой   выбор   должен  делать   исключительно добровольно и свободно.  Тот факт, что  осознанный  выбор в пользу веры совершенной  делает катастрофически мизерная часть  человечества, лучше  любых  слов  говорит  и  о сложности  этого выбора  и  о реальном  состоянии человечества в его гедонистическом  состоянии и  устремлении.

Что же  означает  выбор  в  пользу  отречения  от мира  с  точки  зрения православной психологии?

С  точки зрения православной  психологии и учения  отцов о  душе  этот выбор в  пользу отречения  означает ни много  ни мало, а  смерть  для  мира  и  самораспятие  ещё при  жизни.    

Самораспятие   в  данном  случае   понимается  как   символичное  «умирание»  для  мира  (социума)  всей  душой  и сердцем,  наполненным страстями,  т.е.  сугубо мирскими планами, целями  задачами, устремлениями,  интересами и т.п.   Данное «умирание»  душой, как  символ  потери  страстной  основы   души, и   есть главное  основание  для последующего  перерождения  и  обретения «нового»  качества и состояния:

«ибо кто хочет душу свою сберечь, тот потеряет ее, а кто потеряет душу свою ради Меня, тот обретет ее;»  (Мф. 16; 25).

…поскольку  без  смерти старого и  «ветхого»  не может родиться и пробудиться «новое» –  невещественное и  духовное:

«Истинно, истинно говорю вам: если пшеничное зерно, пав в землю, не умрет, то останется одно; а если умрет, то принесет много плода (духовного)» (Ин. 12; 24).

Таким  образом  «смерть»  душой (умом, чувством  и волей)  для  всего  мирского  ещё при  жизни  и презрение  всего вещественного  и  страстного  –  вот какова  реальная цена спасения  души  и каков  в  действительности выбор в пользу спасения  по  согласному  учению  отцов  и Евангелию.

«Желает ли кто быть небесным? Питай всегдашнюю ненависть к тому, что на земле, и, гнушаясь этим, подвизайся как совершенный, и желай Небесного Царства» (Преп. Ефрем Сирин, Творения, Ч. 1, 543).

«Отречение от мира есть произвольная ненависть к веществу, похваляемому мирскими, и отвержение естества, дли получения тех благ, которые превыше естества» (Преп. Иоанн Лествичник, Лествица, 3).

«Мне мир распятся и аз миру (Гал. 6, 14). Какое же между этим различие? Как мир распинается человеку и человек миру? Когда человек отрекается от мира и делается иноком, оставляет родителей, имения, приобретения, торговлю, даяние (другим) и приятие (от них), тогда распинается ему мир, ибо он отверг его. Это и значат слова Апостола: мне мир распятся, потому он прибавляет: и аз миру. Как же человек распинается миру? Когда, освободившись от внешних вещей, он подвизается и против самых услаждений, или против самого вожделения вещей и против своих пожеланий, и умертвит свои страсти, тогда и сам он распинается миру и сподобляется сказать с Апостолом: мне мир распятся, и аз миру»  (Преп. авва Дорофей, Душеполезные поучения, 29).

 <<< | >>>