Учение об умном делании можно считать частью учения отцов о спасении души, но частью крайне важной, относящейся к высшим ступеням подвижничества и духовного делания («Льва» и «Орла») через аскетические практики священнобезмолвия, умной молитвы (молитвы Иисусовой), созерцания, контроля сновидения и др.), которые непосредственно связаны с духовным «домостроительством» и пробуждением «нового» человека, как духовного тела и полноценного энергетического «двойника» личности.
Об умном делании существует не много святоотеческих цитат, поскольку сам термин «умное делание» появился только во втором тысячелетии христианства и гораздо позднее «золотого века» святоотеческой письменности, а сама практика «умного делания» относится к закрытой и тайной в христианстве, по сути внецерковной практике (с точки зрения современного состояния церкви), отражающей древний и уже утраченный в массовой религии духовно-аскетический подход, направленный на прямое стяжание и использование энергий благодати.
«…через умное делание Господь устраивает наше спасение, подавая человеку через молитву в нужное время от благодати Своей все необходимое» (Архиепископ Антоний Голынский-Михайловский, Путь умного делания. О молитве Иисусовой и божественной благодати).
Умное делание в святоотеческом понимании можно в полной мере считать уже утраченной в современной церкви духовной практикой, которая связана с теми ступенями совершенствования души, которые уже практически недостижимы основной массой верующих в рамках общецерковного благочестия, поскольку требуют совершенно особых и весьма строгих аскетических условий.
Кроме того, умное делание отражает ту ступень духовного знания и посвящения, которая выходит за рамки рационального мышления и касается состояния «священнобезумия» духовного ума, а потому это знание об умном делании совершенно не стыкуется с нравственно-религиозной доктриной современного православия и церкви, поскольку не находит разумного понимания и объяснения.
Проще говоря, с точки зрения современного нравственно-схоластического богословия и социально ориентированной доктрины церкви, основанной на рациональном мировосприятии, умное делание выглядит уже как форма глубокой «духовной прелести» или клинического «безумия» (помешательства), поскольку тяготеет не к морально-нравственным, а эзотерическим и мистическим идеям.
«Так и наполнились наши обители монашеством, которое увлекалось научными знаниями и отличалось от мирского общества одеждой, а не внутренним устройством человека, творящего Ангельское дело непрестанной молитвы. А что еще хуже, умное делание многими из них считалось ошибкой и прелестью, так как достоинство монашеское они полагали лишь во внешнем обиходе монастырской жизни. Но Богу нужно наше сердце» (Архиепископ Антоний Голынский-Михайловский, Путь умного делания. О молитве Иисусовой и божественной благодати).
Именно по этой причине знание об умном делании в массовой религии было тайным и запретным, которым владела очень ограниченная часть истинного монашества, достигшего высшей душевно-духовной ступени развития, которая требует полного отречения от мира и условий затвора, отшельничества и уединения (анахоретства) для высших духовных практик, именуемых в православии исихией (безмолвием) или «священнобезмолвием». Проще говоря, умное делание – это принадлежность очень специфического направления православного исихазма, а не массовой профанной религиозности.
В силу утраты данной традиции во всей её полноте в современном церковном представлении под умным деланием понимается уже не аскетическая практика духовного «домостроительства» и пробуждения «нового» человека, а практика молитвы Иисусовой – «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя грешного».
Сведение умного делания по согласному учению отцов к одной только молитве Иисусовой – это совершенно закономерное следствие упрощения высшего духовного знания со стремлением придать ему максимально простые и понятные формы церковной молитвы, дабы исключить все возможные риски, связанные с пробуждением духовного сердца от прочих «художеств»*.
* Под художествами понимаются различные приёмы и способы усиления трансцендентного эффекта с помощью дыхания, ароматических веществ, пассов (телодвижений) и других приёмов.
Говоря другими словами, табуированность умного делания в церкви была напрямую связана со страховкой и обереганием несовершенного ума простых верующих от чрезмерно искусительного (соблазнительного) духовного знания, которое могло быть ими не верно усвоено и ложно понято. Вот что на этот счёт пишет автор диссертации «Святоотеческая традиция умного делания в духовном опыте Святителя Игнатия, епископа Кавказского» иерей Валерий Духанин в своей книге:
«Конечно, если речь идет о тех высотах духовного делания, которые свойственны уже преуспевшим монахам, то приступать к такому деланию простому христианину, то есть в реальности всем нам, не стоит. Особенно если это касается психофизических приемов, поиска места сердечного и низведения туда ума, соединения слов молитвы с дыханием и т. п. — не понимая, о чем идет речь, мы просто загубим свое пусть и не очень совершенное делание» (Валерий Духанин, Во что мы веруем)
К самому умному деланию, как высшей практике, несомненно, без соответствующей подготовки и зрелости приступать никому не стоит, но что касается общего знания об умном делании, то оно несомненно должно быть, хотя бы гипотетически, как ориентир в системе духовного делания. В данном случае имеет место в точности обратное, т.е. практически полное отсутствие знания об умном делании даже в среде самого священства и монашества.
Что же содержится в знании об умном делании такого запретного и страшного из-за чего его нельзя давать простым верующим ?
Запретным в умном делании является два типа знания:
- Знание о том, как разогревается и пробуждается духовное сердце и как после пробуждения духовного сердца ум переходит в новое качественное состояние созерцательности Бога и духовного мира в аспекте энергии.
- Знание о том, как в духовном сердце рождается второе внимание и восприятие, как основа «нового» человека в лице совершенной души, которая готова к выходу из рамок плоти ещё при жизни тела для получения внетелесного опыта бытия.
Говоря более простыми словами, запретность и табуированность умного делания связана с тайной рождения душой духовного «двойника» человека, который может существовать автономно от физического тела. Иначе говоря, как по-своему таинственен процесс выхода из чрева нового телесного человека, также таинственен процесс выхода из кокона души «нового» духовного человека.
«Как телу, когда совершенно разовьется во чреве, необходимо родиться, так душе, когда она достигнет положенного Богом предела ее жизни в теле, необходимо выйти из тела». (Добротолюбие, Т. 1, О доброй нравственности и святой жизни, Антоний Великий).
Данный момент, связанный с первым выходом души из тела ещё при жизни, как священный акт рождения «нового» духовного человека, и является тем таинственным и «запретным плодом» духовного знания, который религия много веков тщательно бережёт в своих недрах и надёжно скрывает от ума не только неофитов и воцерковляющихся, а практически всех, поскольку даже абсолютное большинство современного духовенства, имеющего духовное образование, тоже ничего не знает об этом феномене, который был хорошо известен в святоотеческой традиции и не составлял тайны.
«И душа, принимая в себя небесное семя, до тех пор, пока не родит, терпит скорбь, подвергаемая многоразличным искушениям; а когда она родит, то есть станет совершенной, радуется радостью постоянной и неизреченной, потому что родился небесный и новый человек в горний мир» (Преп. Макарий Египетский, Собрание рукописей, Духовные беседы, Беседа 52, 3).
Парадокс, связанный с сокрытием знания об умном делании и тайне «нового» человека, не находит иного объяснения, кроме стремления массовой религии оградить паству от высшего духовного знания через удерживание в непросвещённом состоянии телесно-душевного (морально-нравственного) уровня. Как ни странно, но в согласном учении отцов самыми авторитетными отцами прямым текстом говорится о цели христианского подвижничества как становлении «новыми» людьми не в нравственном или душевном, а именно духовном аспекте.
«Господь наш Иисус Христос для того и пришел, чтобы изменить, преобразить и обновить естество, и эту душу, вследствие преступления низложенную страстями, создать, вновь растворив ее Божественным Духом.
Он пришел верующих в Него сделать новым умом, новой душой, новыми очами, новым слухом, новым языком духовным, одним словом – новыми людьми». (Преп. Макарий Великий, Добротолюбие, Т. 1. Наставления святого Макария Великого о христианской жизни, выбранные из его бесед, 58)
Причиной подмены в массовой религии сути «нового» человека человеком «ветхим», только нравственно (душевно) преображённым, может быть только гибельное влияние схоластики, как следствие общего отхода христианства и православия от святоотеческой традиции и согласного учения отцов по мере сближения церкви с государством и формализации религиозности, рассчитанной преимущественно на мирян, а не на подвижников и аскетов.
В данной связи можно предполагать, что религия (и церковь) пошла на данное упрощение и искажение (подмену) в большей степени вынужденно, следуя откровенно низкому уровню запроса основной массы верующих и самого священства для которых полнота знания о «новом» духовном человеке и возможности его достижения была действительно чрезмерной и запредельной.
Вместе с тем, данное обстоятельство не должно распространяться на священство и монашество, как те категории верующих, которые целенаправленно осуществляют духовный подвиг и духовное делание, а также целенаправленно постигают святоотеческое наследие и предание.
Тем не менее, факт остаётся фактом. Знание об умном делании во всей полноте святоотеческого учения было безвозвратно утрачено в православии и Русской Православной Церкви уже к концу 16-го века. Одним из последних подвижников, безуспешно пытавшихся возродить данную традицию через умную молитву и умное делание на Руси, был преп. Нил Сорский (в миру Николай Майков 1433 – 1508), который предпринял целенаправленное путешествие на Афон с одним из своих учеников в надежде найти там учителей умной молитвы и умного делания по древней традиции чтобы возродить это делание в России.
К большому сожалению, даже там в самой известной православной святыне ему не удалось найти учителей умного делания по древней традиции, что говорит о глобальной (повсеместной) тенденции к вырождению древнего знания и иночества путём формализации религии после раскола церкви на Западную и Восточную.
В то же время по согласному учению отцов спасение души изначально предполагало путь аскетического подвижничества и даже само понятие «христианина» означало не морально-нравственного и благочестивого человека, как сегодня, а человека духовного, т.е. «нового» в смысле не мировоззрения, а состояния души, обновлённой не человеческими добродетелями, а энергиями божественной благодати.
«Обновлением ума, умирением помыслов, любовью и небесною приверженностью к Господу от всех людей в мiре отличается новая тварь – христианин. Для того было и пришествие Господне, чтобы истинно уверовавшие в Господа сподобились этих духовных благ» (Преп. Макарий Великий, Добротолюбие, Т. 1. Наставления святого Макария Великого о христианской жизни, выбранные из его бесед, 181).
Из предыдущей главы уже известно, что рождение душой «нового» духовного человека – это не «чудо» и не «волшебство» Божественного вмешательства, как думают простые верующие, а совершенно закономерное действие и проявление высшего духовного закона, как закона движения и проявления в душе энергии благодати.
Говоря другими словами, «новый» человек создаётся (рождается) душой по заданному свыше сверхъестественному (божественному) закону в тот момент, когда душа достигает некоторого заданного уровня духовной зрелости и совершенства, как полноты энергий благодати.
Проще говоря, «новый» человек проявляется в душе любого подвижника и аскета на определённом этапе его душевно-духовного роста как бы совершенно «естественно», поскольку это результат действия единого для всех высшего духовного закона движения и изменения энергии, а не «персонального» (избранного) внимания Бога к отдельной душе, как думают многие верующие.
«Те же души, которые в вере и большой любви приближаются ко Господу, ищут у Него избавления и желают получить благодать Его Духа: и посылает им Господь желанный и небесный образ Своего неизреченного света, то есть закон Своего Духовного, нового и небесного человека, и посредством бессмертного и живого образа света его добродетелей упраздняются безобразные образы злобы страстей, и царствует над верной и достойной душой Дух, исполняющий всю Его волю чисто и беспорочно, и Его Держава поистине познается в достойных Его душах посредством живого и Боговидного образа Его благодати» (Преп. Макарий Египетский, Великое послание и слова, Слово 27. О том, что все видимое является образом невидимого мира Божества).
Таким образом, знание о «новом» человеке и его рождении является знанием объективного духовного закона, а потому не может быть чем-то запретным, поскольку отражает как бы «естественно-сверхъестественные» закономерности всех этапов роста, развития и совершенствования души вплоть до момента первичного выхода из тела для начала получения первого внетелесного опыта автономного бытия. Данные процессы, к слову, достаточно давно изучены и подробно описаны в направлениях современной трансперсональной и интегральной психологии.
В настоящее время многие мировые религии и духовные учения, включая индуизм, буддизм, конфуцианство и др. располагают довольно подробными сведениями о процессах формирования «нового» человека, как энергетического тела души. Именно поэтому отсутствие данного знания в христианстве и православии, которое претендует на роль наиболее истинной и божественной религии, говорит о наличии серьёзных когнитивных ограничений и искажений согласного учения святых отцов.
Говоря об истории возникновения «умного делания», как высшей духовно-аскетической практики, нельзя не коснуться вопроса самой методологии умного делания по древней духовно-аскетической традиции, когда подвижник заранее проинформирован о высшей цели духовного спасения и целенаправленно проявляет внутренние усилия и действия для рождения и укрепления «нового» человека.
Под действиями в данном случае как раз и понимаются те особые духовно-аскетические практики и тот особый образ жизни, который способствует накоплению (стяжанию) энергий благодати в душе для целенаправленного пробуждения и развития «нового» духовного человека, который в определённый момент зрелости проявляет себя и становится реальной действующей силой.
Как уже говорилось ранее, «ветхий» и «новый» человек проявляют себя обратной закономерность. По мере старения и дряхления «ветхого» человека, всё более совершенствуется и развивается «новый» духовный по слову «Посему мы не унываем; ибо если внешний наш человек (ветхий) и тлеет, то внутренний (новый) со дня на день обновляется.» (2 Кор. 4;16)
Из общего перечня древних духовно-аскетических практик, способствующих формированию и развитию «нового» человека: священнобезмолвие, не делание, перепросмотр жизни, контроль сновидения, умная молитва, созерцание и др. в настоящее время осталась одна только практика молитвы Иисусовой, как форма умной и умно-сердечной молитвы, способствующей соединению ума с сердцем.
Т.е. фактически в современном православии утрачен весь пласт древнего духовного знания о том, как работать с энергией благодати, которая накапливается в душе подвижника, как ёмкости, и в определённый момент проявляет себя вторым вниманием души и духовным телом «нового» человека, как энергией осознания, уплотнённой (сгущенной) до состояния энергетического «двойника».
В данной связи в православии сегодня полностью отсутствует понимание самого процесса рождения «нового» человека, как момент первичного выхода души из тела в процессе молитвенной практики.
По учению отцов сам момент первичного выхода души из тела, как «нового» человека, чаще всего связан с глубоким сном, в ходе которого человек как бы пробуждается естественным образом в реальном мире, продолжая думать, что он – это физическое тело, а потому испытывает потрясение, обнаруживая своё собственное крепко спящее тело. Итогом этого потрясения бывает немой вопрос – «кто же я, если моё тело продолжает спать?».
А я, как наблюдатель, это и есть душа или «новый» человек, который достиг той внутренней зрелости, чтобы выйти из плоти телом энергии – тем самым духовным телом, которое и показывал воскресший Христос своим ученикам, войдя к ним сквозь запертую дверь.
«Когда они говорили о сем, Сам Иисус стал посреди них и сказал им: мир вам. Они, смутившись и испугавшись, подумали, что видят духа. Но Он сказал им: что смущаетесь, и для чего такие мысли входят в сердца ваши? Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это Я Сам; осяжите Меня и рассмотрите; ибо дух плоти и костей не имеет, как видите у Меня. И, сказав это, показал им руки и ноги» (Лк. 24; 36 – 40).
Данный эффект выхода души из тела с наблюдением происходящего со стороны очень часто наблюдается в медицине врачами-анестезиологами при введении пациента в состояние глубокого наркоза во время операций.
К сожалению данный мистический аспект духовного знания и практики на сегодняшний день уже полностью отсутствует в массовой религии и Иисусова молитва является по существу единственным средством и инструментом умного делания, хотя в действительности Иисусова молитва – это только способ соединения ума с сердцем и техника удерживания ума в сердце.
Говоря о причинах утраты всей полноты знания об умном делании, нельзя не сказать о том, что само понятие «умное делание» появилось только во втором тысячелетии христианства гораздо позднее «золотого века» святоотеческой письменности, как попытка рационального осмысления и определения высших ступеней духовного делания.
Церковь связывает умное делание с именем православного святого преподобного Григория Синаита (1268 – 1346), который практиковал и возрождал на Афоне практику Иисусовой молитвы. Из русских святых очень много внимания умному деланию и его пониманию в аспекте молитвы Иисусовой уделили преп. Нил Сорский и святитель Игнатий Брянчанинов.
«..внутренним деланием, умным, душевным деланием, умною молитвою, трезвением, хранением и блюдением ума, вниманием называется одно и то же: благоговейное, тщательное упражнение в молитве Иисусовой» (Свят. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т. 1)
Говоря о молитве Иисусовой святитель показал две ступени её развития и углубления: за счёт силы собственной воли и за счёт энергии благодати.
«Упражнение молитвой Иисусовой имеет два главнейших подразделения или периода, оканчивающиеся чистою молитвою… В первом периоде предоставляется молящемуся молиться при одном собственном усилии; благодать Божия несомненно содействует молящемуся благонамеренно, но она не обнаруживает своего присутствия. В это время страсти, сокровенные в сердце, приходят в движение и возводят делателя молитвы к мученическому подвигу…
Во втором периоде благодать Божия являет ощутительно свое присутствие и действие, соединяя ум с сердцем, доставляя возможность молиться… без развлечения, с сердечным плачем и теплотою, при этом греховные помыслы утрачивают насильственную власть над умом» (Свят. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т. 1, 270 – 271).
В этом откровении святитель Игнатий говорит фактически о двух ступенях умно-сердечной молитвы по еп. Антонию (Голынскому-Михайловскому):
- деятельной, т.е. произносимой усилием воли человека и
- самодвижной, т.е. естественно текущей из духовного сердца силой благодати Духа.
Тем не менее, за этими двумя ступенями Иисусовой молитвой следуют ещё две более высоких ступени высшей молитвы – чистая и зрительная (восхищенная). Эти две ступени высшей молитвы и знаменует собой практический этап умного делания, когда в действие включается второе внимание «нового» человека, как собранная энергия всех трёх сил души, сконцентрированных в духовном сердце.
Именно эта энергия сил души, собранная в духовном сердце, становится самостоятельной действующей силой, которая может выходить за рамки кокона души и свободно перемещаться по всей сети вселенной Духа, как самостоятельное духовное тело. Любопытно, что по учению отцов энергетическое тело (душа) может увлекать за собой и физическое тело и многие артефакты исчезновения физического тела после исхода души объясняются именно этим фактом.
«Когда молитва осенится Божественной благодатью, тогда не только откроется сердечное место, но и вся душа повлечется к Богу непостижимою духовною силою, увлекая с собою и тело. Молитва преуспевших в ней произносится из всего существа (души)» (Свят. Игнатий Брянчанинов, Свят. Игнатий Брянчанинов. Аскетические опыты. Том 1, О упражнении молитвою Иисусовою).
Данный трансцендентный эффект души, получившей степень свободы перемещения по всей сети духа, и получил название высшей зрительной молитвы, которая сопровождается изменением порога восприятия и началом духовного «видения» или духовного «зрения» (созерцания) мира энергии.
На этом эффекте раздвоения в зрительной молитве тела и души, как двух разных и автономных субстанций, обладающих собственным восприятием, душа впервые получает степень свободы перемещения по духовной сети как энергии и как объекта (духовного «двойника»).
В данной связи знание о зрительной молите можно считать когнитивным порогом современного христианства и православия, поскольку это фактически то высшее практическое знание, которым сегодня обладает сегодня и религия и церковь.
Далее (глубже) уровня зрительной молитвы практическое знание отсутствует, поскольку там открывается область реального «священнобезумия» и пространство большой духовной вселенной бесчисленных миров (обителей) Духа, куда входить умом могут только считанные единицы совершенных в Боге.
«Посему немногое можно сказать о молитве зрительной, ибо вступаем в ту область, где “да молчит всяка плоть человеча“. А тот, кто Богом возводится в обители сии, сам становится тайнозрителем» (Архиепископ Антоний Голынский-Михайловский, Путь умного делания. Зрительная молитва)
Говоря другими словами, официальная религия не располагает точным знанием того, что находится за порогом зрительной молитвы, поскольку это уже сфера действия иных законов и измерений (духовных), которые не могут быть поняты рациональным умом и выражены рациональными понятиями и категориями, а могут выражаться только через метафоры, параллели и притчи.
Вместе с тем, в согласном учении отцов есть знание о том, что находится за порогом зрительной молитвы, как осуществляется переход души через мир «воздуха» (мытарства) и что представляет собой «будущее» состояние человека во вселенной Духа.
С точки зрения существования трёх уровней молитвы и внимания: внимания тела, внимания души, внимания Бога (Духа), зрительная молитва как бы разделяет (расщепляет) повседневное восприятие на два уровня внимания:
- Внимание повседневного (объектного) восприятия 1-го уровня или внимание тела
- Внимание духовного (энергийного) восприятия 2-го уровня или внимание души
Первый уровень внимания – это уровень и область рационального мышления, а второй уровень внимания – это уже уровень и сфера духовного сознания («священнобезумия»).
На первом уровне внимания и восприятия тела уму открываются только естественные законы материального (объектного) мира, а на втором уровне внимания и восприятия души уму открываются высшие божественные законы духовного мира, как законы движения энергии благодати. Проще говоря, на втором уровне внимания и восприятия уму открывается сам духовный мир и те божественные тайны и законы, которые недоступные рациональному уму и мышлению первого уровня.
«В молитве зрительной (2-м внимании) ум непосредственно зрит Бога, постигает все дела домостроительства Божьего, начиная с Божественного совета о сотворении человека и кончая вторым пришествием Христовым и Страшным Судом, простирается на разумение великих Божественных тайн» (Архиепископ Антоний Голынский-Михайловский, Путь умного делания. Зрительная молитва)
В этой связи второе внимание, его обретение и практическое использование и является главной целью умного делания по древней аскетической традиции, поскольку второе внимание открывает душе прямой вход в духовный мир и вселенную Духа (Царство Божье).
Сам процесс открытия и развития второго внимания, как внимания души, готовой к самостоятельному существованию отдельно от тела и есть высшая практика умного делания, которая начинается с умения контролировать в состоянии сердечной молитвы сон и сновидения, а потом постепенно распространяется на внимание сна и освоение духовного мира с умением свободно ориентироваться и в мире материи и в мире Духа (Бога).
«По мере очищения сердца очищаются и сновидения, так что у святых и совершенных они бывают как бы продолжением их бодрственной деятельности. Не простирается ли она даже до сохранения самодеятельности и самоуправления?» (Св. Феофан Затворник, Воплощённое домостроительство, О сне, с. 364)
Любопытно то, что отцы – подвижники первых веков, говоря о втором внимании и создании «нового» человека, не использовали термин «умное делание», а использовали другой термин «домостроительство» (телесное, душевное и духовное) в значении строительства «дома души».
В настоящее время термин «домостроительство» духовное (икономия) имеет два значения – общее и частное:
- – осуществление предвечного Божественного замысла о мире (общее),
- – осуществление предвечного Божественного замысла о человеке (частное).
В данной связи, говоря о спасении души, можно сказать, что именно частный смысл «домостроительства» является отражением системы умного делания, как духовного строительства «здания» внутреннего храма или «помещения» души или тонкого духовного «тела» нового человека.
«Ибо знаем, что, когда земной наш дом (тело физическое), эта хижина, разрушится, мы имеем от Бога жилище на небесах, дом нерукотворенный, вечный (тело духовное)» (2.Кор. ;1)
К большому сожалению, как и другие духовные аспекты умного делания, тема духовного домостроительства в массовой религии была выхолощена (упрощена), овеществлена и искажена до уровня вещественного понимания «домостроя», как принципов строительства не духовного тела, а организации быта и обустройства дома и жилища христианина в самом прямом, т.е. в телесном и душевном смыслах.
Именно по этой причине сам термин «домострой» основная масса верующих и священства связывает сегодня с бытовым подходом к христианству по книге протопопа Сильвестра середины XVI века, содержащей поучения и наставления всем христианам (мужу, жене, детям, слугам, служанкам и прю) по всем направлениям жизни семьи, включая общественные, семейные, хозяйственные и религиозные вопросы.
В то же время по учению отцов об умном делании, домостроительство духовное – это откровение о том, как устроена душа с точки зрения энергии и как идёт в душе процесс смены энергий и создания внутренней структуры для её наполнения энергиями благодати Святого Духа. Проще говоря, домостроительство духовное – это высшее знание о духовной «архитектуре» и таинственном действии благодати Святого Духа во внутреннем («новом») человеке.
«Вселяясь же в нас, Он (Господь) не познается сущим в нас телесно, яко плод чрева, как был в Пресвятой Деве, но есть бестелесно в нас, и соединяется с существом и естеством нашим неизреченно, и нас обоготворяет, так мы соделываемся сотелесниками Ему, бывая плоть от плоти Его и от костей Его.
И сие-то есть великий плод неизреченного домостроительства и снисхождения к нам Господа нашего! Сие-то есть страшное таинство, о коем пишу трепеща!» (Преп. Симеон Новый Богослов, Слова и гимны, Ч. 2)
В данном случае преподобный Симеон прямым текстом пишет о великом и «страшном» таинстве строительства (возведения) «нового» человека в каждой душе, имеющей честь принять Господа, как преображающую благодать Духа.
«Сила домостроительства Христова простирается на всех, но усвояется только верующими, – теми, кои с искреннею верою приемлют благовестие Евангелия и исполняют, чего оно требует, кои, то есть, решаются, отвергшись нечестия и мирских похотей, целомудренно, благочестно и праведно жить в мире.
В словах: верою Иисус Христовою – указывается на домостроительство спасения, совершенное Иисусом Христом, а в словах: во всех и на всех верующих – указывается на усвоение его верою, – на то, что в благах сего домостроительства можно сделаться участником только посредством живой веры (т.е. веры практической и деятельной)». (Свят. Феофан Затворник, Толкование на послание святого апостола Павла к Римлянам Ч. 1.)
Цитата «Сила домостроительства Христова простирается на всех» буквально означает то, что сам закон внутреннего душевно-духовного роста «нового» человека действует объективно для всех людей, но используется целенаправленно и практически для умного делания только верующими и посвящёнными в тайны духовного домостроительства.
«В таких и само домостроительство спасения яснее зрится, и точнее определяются все соприкосновенности его, ибо оно входит во все области бытия и силою своею простирается по всему пространству времени, и обнимает вечность.» (Свят. Феофан Затворник, Толкование на послание святого апостола Павла к Римлянам, 18)
В свете современных сетевых представлений можно предполагать, что объектом духовного «домостроительства» выступает гиперсетевая структура сознания человека, создаваемая последовательно из трёх сетевых структур (мозга, разума и сознания), которая и является своего рода «домом» и вместилищем для всех энергий ума, чувства и воли.
При этом нейросеть мозга, как самая грубая и наиболее вещественная сетевая структура выполняет роль «фундамента», гиперсеть «разума», как более утончённая сетевая структура, выполняет роль стен и «коробки» дома, а метасеть духовного сознания выполняет роль «кровли» и внутренней «отделки» дома, делая жилище пригодным для вхождения в него Бога в лице энергий благодати Святого Духа.
Так буквально строится внутренний «храм» или дом души «нового» духовного человека, который принимает эстафету жизни у человека «ветхого» и телесного, которому суждено состариться и умереть, как «мякоти» любого плода, который дал или точнее построит семя «новой» жизни – духовной.
Только в отличие от обычных строительных материалов, в процессе духовного домостроительства «материалом» выступает вся сетевая структура проводников сознания человека в виде создаваемых умом, чувством и волей сетевых структур мозга, разума и духовного сознания.
Таким образом, каждый человек волей – неволей, но является «строителем» собственной души, которая «строится» (возводится) как бы не произвольно, а по некому совершенному божественному плану строительства души, как основы «нового» человека.
На этот счёт притча Христа о 153 крупных рыбах очень точно передаёт математическую основу духовного домостроительства через структуру троичной матрицы расширения сети сознания по духовной вертикали и три состояния бытия: телесное, душевное. духовное.
Не сложно понять, что с точки зрения христианской психологии данная сетевая пирамида трёх уровней осознания (телесного, душевного, духовного) символизирует связь ума с сердцем. Основание пирамиды (фундамент дома) – это ум и нейросеть мозга, а вершина пирамиды (кровля) – это сердце и духовное сознание Христа , как высшая точка сознания и момент соединения ума с сердцем, когда все ранее разрозненные смыслы (логосы) соединяются воедино в духовном сердце.
Именно этим внутренним домостроительством и занят каждый верующий и спасающийся на протяжении всей своей жизни, поскольку на это соединение и строительство «дома» души уходит практически вся жизнь в разрезе трёх уже известных этапов домостроительства: телесного (до 30 лет – нейросеть мозга), душевного (от 30 до 60 лет – гиперсеть разума) и духовного (старше 60 лет – метасеть духовного сознания).
Таким образом, процесс духовного «домостроительства» можно считать процессом целенаправленного развития и совершенствования метасети духовного осознания с целью уплотнения структуры кокона «души» до состояния «нового» человека.
Данный процесс можно визуализировать через изменение интенсивности свечения кокона души.
Таким образом, конечной целью духовного «домостроительства» по учению отцов является обожение человека или переход из телесного и вещественного состояния в совершенно бестелесное и невещественное (энергетическое) состояние. Как это не странно и не парадоксально с точки зрения естественной науки, но это возможно для человека в принципе и является высшей задачей и смыслом человеческого существования.
В этом смысле многие православные святые решали эту высочайшую задачу и достигали состояния обожения ещё при жизни во плоти.
Иными словами в сетевом смысле все люди являются буквально «ткачами» и «строителями» своих собственных душ, как «домов сознания», которые они буквально «строят», а точнее «ткут» внутри самих себя из нейронных связей и более тонких сетей мозга и разума своими собственными мыслями и осознаниями – или мирскими или духовными.
Как уже известно, только духовные осознания по вертикали духа т.е. от ума к сердцу, а от сердца к Богу способствуют подлинному духовному домостроительству, как обретению благодати Святого Духа.
««Да возможете разумети со всеми святыми, что широта и долгота, и глубина и высота, разумети же преспеющую разум любовь Христову, «да исполнитеся во всяко исполнение Божие». Верою и любовию возможно нам достигнуть духовной благодати, а при ее посредстве дознать величие совершившегося Домостроительства» (Блаж. Феодорит Кирский, Толкование на Новый Завет, Гл. 1)
Вместе с тем далеко не каждый человек знает и догадывается о том, что все его мысли и осознания в жизни, которые рождает его ум, чувство и воля, никуда не исчезают, а чётко укладываются «кирпичик» за «кирпичиком», осознание за осознанием в структуру всех сетей его мозга, разума и сознания.
При этом очень не многие даже из числа глубоко верующих понимают, что у каждого человека в зависимости от качества его осознания и образа мыслей на исходе жизни получается совершенно разное по устойчивости и комфортности сетевое сооружение (дом души).
В данной связи притча Иисуса Христа о доме построенном на камне и на песке предельно точно передаёт конечный итог духовного домостроительства, которое для одного дома души заканчивается вечной жизнью, а для другого – вечной смертью и вся разница между ними – только в знании принципов духовного домостроительства.
«Я скажу вам, с кем можно сравнить того, кто приходит ко Мне, слушает Мои слова и исполняет их. Он похож на строителя дома, который выкопал глубоко и заложил фундамент на камне. Когда случилось наводнение и на дом обрушилась река, она не пошатнула его, потому что он был крепко построен.
А того, кто слушает Мои слова и не исполняет их, можно сравнить с человеком, который построил дом на земле без фундамента. Как только река обрушилась на дом, он тут же рухнул, и падение его было великим..» (Мф. 7; 24 – 27)
Из данной притчи уже не сложно понять, что под фундаментом «дома» души понимается нейросеть мозга, формируемая на основе евангельских заповедей, как основа для возводимого на этом прочном фундаменте нравственно-религиозного разума, как вертикального ума, построенного по духовно-нравственному закону (Закону Божьему), который и достигает уровня, высоты и глубины сети духовного сознания, как сети Духа (Бога).
«Разумение Христа есть ясное представление совершенного им домостроительства. – Разумение Христа есть познание, как и почему сие предивное дело спасения совершено Им, а не другим кем, и признание, что Он Сам же есть Податель сего разумения и что этим только путем мы истинно и познаем Христа…
…Видишь ли неизреченную высоту домостроительства Христова и разумения его? – Все это постигнуть им и уразуметь молится Апостол» (Святитель Феофан Затворник, Толкование на послание святого апостола Павла к Римлянам, 19)
