Комментарий: В данном разделе помещены цитаты святых отцов о состоянии прелести, как ложном самосознании, которое связано с ложным мировосприятием и пониманием сути спасения. Состояние прелести – это состояние несовершенного сознания и разума в их неспособности видеть реальный мир (духовный) и адекватно отражать и проецировать его на мир повседневный.
Состояние прелести в той или иной мере свойственно всем людям без исключения, но наиболее сильно оно проявляется в состоянии новоначалия (неофитства) и середины, которая есть душевное состояние. В основе прелести лежит неустойчивость когнитивной сферы, когда личность теряет прежние рациональные опоры, не имея при этом духовного опыта и духовных опор.
* * *
«Находясь в искушении, чувствовал я радость, слезы и утешения и по младенчеству думал, что это плод духовный, а это была прелесть вражия» (Преп. Иоанн Лествичник, Писания мужей апостольских, 523).
«…Не допускайте самолюбия, саморассуда, своеумия, ибо слово отеческое все такое почитает источником всяких прелестей…» (Преп. Феодор Студит, Глинский патерик, 140).
«Великая противоборница истины и в пагубу вводительница человеков есть ныне прелесть, через которую в душах нерадивцев воцарился мрак неведения, отчуждающий их от Бога» (Преп. Григорий Синаит, Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев, 215).
«…Она (прелесть) для многих, по множеству и разно образию ее козней и осечений, неудобораспознаваема и почти непостижима. Прелесть, говорят, в двух видах является, или лучше, находит — в виде мечтаний и воздействий, хотя в одной гордости имеет начало свое и причину. Первая бывает началом второй, а вторая началом третьей, еще — в виде исступления. Началом мнимого созерцания фантастического служит мнение (притязательное на всезнайство), которое научает мечтательно представлять Божество в какой-нибудь образной форме, за чем следует прелесть, вводящая в заблуждение мечтаниями и порождающая хуление, а далее наделяющая душу страхованиями и наяву, и во сне. Ибо за возгордением следует прелесть (от мечтаний), за прелестию — хуление, за хулением — страхование, за страхованием — трепет, за трепетом — исступление из ума. Таков первый образ прелести от мечтаний.
Второй образ прелести в виде воздействий бывает вот каков: начало свое имеет она в сладострастии, рождающемся от естественного похотения. От сласти сей рождается неудержимость несказанных нечистот. Распаляя все естество и омрачив ум сочетанием с мечтаемыми идолами, она приводит его в исступление опьянением от палительного действа своего и делает помешанным. В сем состоянии прельщенный берется пророчествовать, дает ложные предсказания, предъявляет, будто видит некоторых святых, и передает слова, будто ими ему сказанные, опьянен будучи неистовством страсти, изменившись нравом и по виду став как бесноватый. Таковых миряне, духом прелести водимые, называют блаженными, юродивыми: они приседят и пребывают при храмах святых некиих, ими якобы будучи одуховляемы, воздействуемы и мучимы, и от них людям возвещая откровения; но их следует прямо называть бесноватыми, прельщенными и заблуждшими, а не пророками, предсказывающими и настоящее, и будущее. Бес непотребства, омрачив их ум сладострастным огнем, сводит их с ума, мечтательно представляя им некоторых святых, давая слышать слова их и видеть лица.
Но бывает, что бесы эти сами являются и смущают их страхованиями: подчинив их игу велиара, они против воли толкают их на грехи делом, как преданных им рабов, имея потом проводить их в ад» (Прп. Григорий Синаит, Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев, 214—215).
«Ведать подобает, что прелесть три главных причины имеет, по коим находит: гордость, зависть бесов и наказательное попущение. Этих же причины суть: гордости — суетное легкомыслие (или тщеславие), зависти — преспеяние, наказательного попущения — греховная жизнь. Прелесть от зависти и гордого самомнения скорое получает исцеление, особенно если кто смирится. Но прелесть наказательная — предание сатане за грех — часто попущает Бог своим оставлением даже до смерти. Бывает, что и неповинные, для спасения, предаются на мучительство (бесов). Ведать подобает, что и сам дух гордостного самомнения дает предсказания иногда в тех, кои не тщательно внимают сердцу» (Преп. Григорий Синаит, Достопамятные сказания о подвижничестве святых и блаженных отцев, 215).
«Всякий человек более или менее склонен к прелести: потому что «самая чистая природа человеческая имеет в себе нечто горделивое» (см.: преп. Макарий Великий, Беседа 7, глава 4)» (Свт. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т.1, 224).
«Ученик. Дай точное и подробное понятие о прелести. Что такое – прелесть?
Старец. Прелесть есть повреждение естества человеческаго ложью. Прелесть есть состояние всех человеков, без исключения, произведенное падением праотцев наших. Все мы – в прелести. (Начало 3 Слова преподобнаго Симеона Новаго Богослова. Издание Оптиной Пустыни 1852 года). Знание этого есть величайшее предохранение от прелести. Величайшая прелесть признавать себя свободным от прелести. Все мы обмануты, все обольщены, все находимся в ложном состоянии, нуждаемся в освобождении истиною. Истина есть Господь наш Иисус Христос (Иоан 8,32; 14,6). Усвоимся этой Истине верою в Нее; возопием молитвою к этой Истине, – и Она извлечет нас из пропасти самообольщения и обольщения демонами. Горестно – состояние наше! Оно – темница, из которой мы молим извести нашу душу, исповедатися имени Господню (Псал.144,8). Оно – та мрачная земля, в которую низвергнута жизнь наша позавидовавшим нам и погнавшим нас врагом (Пс.142,3). Оно – плотское мудрование (Рим.8,6) и лжеименный разум (1 Тим.6, 20), которым заражен весь мир, непризнающий своей болезни, провозглашающий ее цветущим здравием. Оно – плоть и кровь, которыяцарствия Божия наследети не могут (1 Кор.15,50). Оно – вечная смерть, врачуемая и уничтожаемая Господом Иисусом, Который есть воскрешение и живот (Иоан 11,25). Таково наше состояние. Зрение его – новый повод к плачу. С плачем возопием ко Господу Иисусу, чтоб Он вывел нас из темницы, извлек из пропастей земных, исторг из челюстей смерти. “Господь наш Иисус Христос,- говорит преподобный Симеон Новый Богослов,- потому и сошел к нам, что восхотел изъять нас из плена и из злейшей прелести”
Ученик. Не случалось ли тебе видеть кого либо пришедшаго в бесовскую прелесть от развития мечтательности при упражнении молитвою?
Старец. Случалось. Некоторый чиновник, живший в Петербурге, занимался усиленным молитвенным подвигом, и пришел от него в необычайное состояние. О подвиге своем и о последствиях его он открывал тогдашнему протоиерею церкви Покрова Божией Матери, что в Коломне. Протоиерей, посетив некоторый монастырь Петербургской епархии, просил одного из монашествующих того монастыря побеседовать с чиновником. “Странное положение, в которое чиновник пришел от подвига, – говорил справедливо иерей, – удобнее может быть объяснено жителями монастыря, как более знакомыми с подробностями и случайностями аскетическаго подвига”. Монах согласился. Чрез несколько времени чиновник прибыл в монастырь. При беседе его с монахом присутствовал и я. Чиновник начал тотчас разсказывать о своих видениях,- что он постоянно видит при молитве свет от икон, слышит благоухание, чувствует во рту необыкновенную сладость, и так далее. Монах, выслушав этот рассказ, спросил чиновника: “Не приходила ли вам мысль убить себя?” – “Как же!” – отвечал чиновник: “я уже был кинувшись (Оборот речи употребляемый жителями Петербурга) в Фонтанку, да меня вытащили”. Оказалось, что чиновник употреблял образ молитвы, описанный святым Симеоном, разгорячил воображение и кровь, при чем человек делается очень способным к усиленному посту и бдению. К состоянию самообольщения, избранному произвольно, диавол присоединил свое, сродное этому состоянию действие, – и человеческое самообольщение перешло в явную прелесть. Чиновник видел свет телесными очами: благоухание и сладость, которыя он ощущал были так же чувственныя. В противоположность этому, видения Святых и их сверхъестественныя состояния вполне духовны (Святый Исаак Сирский, слово 55): подвижник соделывается способным к ним не прежде, как по отверзении очей души Божественною благодатию, при чем оживают и прочия чувства души, дотоле пребывающия в бездействии (Преподобный Симеон Новый Богослов, Слово о Вере); принимают участие в благодатном видении и телесныя чувства Святых, но тогда, когда тело перейдет из состояния страстнаго в состояние безстрастное. Монах начал уговаривать чиновника, чтоб он оставил употребляемый им способ молитвы, объясняя и неправильность способа и неправильность состояния, доставляемаго способом. С ожесточением воспротивился чиновник совету. “Как отказаться мне от явной благодати!” – возражал он.
Вслушиваясь в поведания чиновника о себе, я почувствовал к нему неизъяснимую жалость, и вместе представился он мне каким то смешным. Например он сделал монаху следующий вопрос: “Когда от обильной сладости умножится у меня во рту слюна, то она начинает капать на пол: не грешно ли это?” Точно: находящиеся в бесовской прелести возбуждают к себе сожаление, как не принадлежащие себе и находящиеся, по уму и сердцу, в плену у лукаваго, отверженнаго духа. Представляют они собою и смешное зрелище: посмеянию предаются они овладевшим ими лукавым духом, который привел их в состояние уничижения, обольстив тщеславием и высокоумием. Ни плена своего, ни странности поведения прельщенные не понимают, сколько бы ни были очевидными этот плен, эта странность поведения. – Зиму 1828-1829 годов проводил я в Площанской Пустыни (Орловской епархии). В то время жил там старец, находившийся в прелести. Он отсек себе кисть руки, полагая этим исполнить евангельскую заповедь, и разсказывал всякому, кому угодно было выслушать его, что отсеченная кисть руки соделалась святыми мощами, что она хранится и чествуется благолепно в Московском Симонове монастыре, что он, старец, находясь в Площанской Пустыне в пятистах верстах от Симонова, чувствует, когда Симоновский архимандрит с братией прикладываются к руке. Со старцем делалось содрогание, причем он начинал шипеть очень громко: он признавал это явлением плодом молитвы; но зрителям оно представлялось извращением себя, достойным лишь сожаления и смеха. Дети, жившия в монастыре по сиротству, забавлялись этим явлением и копировали его пред глазами старца. Старец приходил в гнев, кидался то на одного, то на другаго мальчика, трепал их за волоса. Никто из почтенных иноков обители не мог уверить прельщеннаго, что он находится в ложном состоянии, в душевном разстройстве.
Когда чиновник ушел, я спросил монаха: “С чего пришло ему на мысль спросить чиновника о покушении на самоубийство?” Монах отвечал: “Как среди плача по Богу приходят минуты необыкновеннаго успокоения совести, в чем заключается утешение плачущих; так и среди ложнаго наслаждения, доставляемаго бесовской прелестью, приходят минуты, в которыя прелесть как бы разоблачается, и дает вкусит себя так, как она есть. Эти минуты – ужасны! Горечь их и производимое этою горечью отчаяние – невыносимы. По этому состоянию, в которое приводит прелесть, всего бы легче узнать ее прельщенному, и принять меры к исцелению себя. Увы! Начало прелести – гордость, и плод ея – преизобильная гордость. Прельщенный, признает себя сосудом Божественной благодати, презирает спасительныя предостережения ближних, как это заметил святый Симеон. Между тем припадки отчаяния становятся сильнее: наконец отчаяние обращается в умоизступление и увенчавается самоубийством. – В начале нынешняго столетия подвизался в Софрониевой Пустыне (Курской епархии) схимонах Феодосий, привлекший к себе уважение и братства и мирян строгим, возвышенным жительством. Однажды представилось ему, что он был восхищен в рай. По окончании видения, он пошел к настоятелю, поведал подробно о чуде, и присовокупил выражение сожаления, что он видел в раю только себя, не видел никого из братий. Эта черта ускользнула из внимания у настоятеля: он созвал братию, в сокрушении духа пересказал им о видении схимонаха, и увещавал к жизни, более усердной и Богоугодной. По прошествии некотораго времени начали обнаруживаться в действиях схимонаха странности. Дело кончилось тем, что он найден удавившимся в своей келлии”» (Св. Игнатий Брянчанинов, Аскетические опыты, Т.1. О прелести)
«…Род прелести, основывающийся на высокоумии, называется святыми отцами «мнением» и заключается в том, когда подвижник примет ложные понятия о духовных предметах и о себе, сочтет их истинными» (Свт. Игнатий Брянчанинов, Письма к мирянам, 68-69).
«Из этих трех — своевкусия, своеволия и самомнения — слагается пагубный дух прелести» (Свт. Феофан, Затворник, Собрание писем, Т.6, 206).
«Если человек в прелести, это тотчас обнаружится в его взоре, несколько диком и особенно в упорстве стоять на своем» (Свт. Феофан, Затв. Вышенский, Собрание писем, Т.6, 210).
* * *
