Случай, о котором пойдёт речь, имел место в июне 2013 г., когда на площадях Дома православной книги по адресу ул. Берестянская 17 размещались Клуб и Школа православной психологии, созданные в 2012 г. в рамках республиканской духовно-просветительской программы «Семья-Единение-Отечество», которой руководил исполнительный директор Издательства белорусского Экзархата В.В. Грозов.
Правое крыло Дома православной книги (ДПК) представляло собой несколько оборудованных помещений, предназначенных для духовно-просветительских мероприятий программы и фонда, включая малый актовый зал на 40 посадочных мест, конференц зал с круглым столом на 25 мест, санитарный узел и комнату администратора.
Данные площади идеально подходили для всех мероприятий программы и фонда “Семья-Единине-Отечество”, а также работы Клуба и Школы православной психологии, поскольку позволяли проводить и заседания Клуба и семинары для интересующихся православной психологией, а их было не мало.

После года работы Клуба и Школы был сформирован актив из числа опытных специалистов-практиков, работающих в христианской парадигме, и с целью максимальной загрузки имеющихся площадей, включая и площади левого крыла магазина, В.В. Грозовым было принято решение о создании в рамках Школы православной психологии первой в республике службы кризисной православно-психологической помощи по аналогу Центра кризисной помощи в Москве при Патриаршем Подворье под руководством М.И. Хасьминского.
В итоге, уже с мая месяца 2013 г. на площадях ДПК в постоянном режиме трудились 3 воцерковлённых специалиста – К.В. Яцкевич, С.А. Куницкая и Р.В. Петрунникова. В соответствии со специализацией К.В. Яцкевич, как имеющий опыт хосписной работы, работал с кризисными и острыми ситуациями, требующими безотлагательной помощи, С.А. Куницкая, как медик в прошлом, работала преимущественно с психосоматозами и психическими травмами, а Р.В. Петрунникова, ведущая семейный курс «Территория двое», специализировалась на семейных проблемах. Таким образом работа была поставлена на не плохую профессиональную основу и от клиентов, направляемых в центр священниками, сотрудничавшими с центром, не было отбоя.
Из священников БПЦ со Школой наиболее тесно сотрудничали отец Александр Веремейчик – ведущий «Школы православной семьи», отец Дмитрий Гриценко – руководитель Центра защиты материнства и семейных ценностей БПЦ и отец Алексей Климов – куратор фестиваля в защиту жизни и семьи «Лодошка». В качестве консультанта по наиболее сложным вопросам богословского характера со Школой сотрудничал митрофорный протоиерей, доктор богословия, профессор духовной академии, заведующий кафедрой богословия и истории Церкви «Института теологии имени святых Мефодия и Кирилла» Белорусского государственного университета Владимир Башкиров.

Сотрудничество со священством было как воздух необходимо кризисной службе, поскольку это была лучшая форма духовной супервизии и духовного окормления практикующих специалистов, которые один на один сталкивались с серьёзными кризисными проблемами, многие из которых имели душевно-духовную окраску и специфику. По договорённости со священниками для персонала магазина и сотрудников кризисной службы, кроме регулярного причастия и исповеди, один раз в год проводилось и таинство елеоосвящения.
В общем работа кризисной службы, функционировавшей изначально на волонтёрской основе через пожертвования в скарбонку и без каких-либо расценок, приобрела профессиональный характер и перед активом Школы встала проблема легацизации деятельности и определения статуса службы. Связано это было с тем, что требовалось расширение штата специалистов, поскольку трёх кризисных православных психологов, принимавших в день не более 3-х человек, было уже недостаточно для удовлетворения возрастающих запросов на православно-психологическую помощь.
В процессе работы были задействованы практически все свободные площади ДПК, включая площади магазина и руководство Школы было озадачено тем, чтобы не создавать лишних проблем персоналу магазина, поскольку многие клиенты приходили целыми семьями и были вынуждены ожидать приёма на территории магазина. С другой стороны в этом был и свой плюс, поскольку после каждой консультации, специалисты кризисной службы рекомендовали клиентам приобретение в магазине соответствующей тематической литературы, в той или иной мере касающейся их проблем. Следует сказать, что литературы в магазине было много, причём, для раздела Православная психология был выделен отдельный стеллаж на котором в числе прочих были книги популярной кризисной серии «Компас для души» Михаила Хасьминского и Дмитрия Семеника.
В общем работа службы набирала обороты и предвещала не плохую перспективу направлению православной психологии и учебному курсу «Основы православной психологии», который в то время рассматривался в Минском духовном училище в качестве пробного факультатива для выпускников отделения катехизиса.
Именно в это время и произошёл случай, о котором далее пойдёт речь. На одну из консультаций записалась молодая девушка (25 лет), сбивчиво сообщив, что ей нужна помощь кризисного православного психолога. О деталях запроса она не стала распространяться, сообщив, что придёт не одна и на месте изложит суть проблемы.
* * *
В назначенное время, как и было оговорено, Людмила пришла со своим отцом, который буркнув, что она Вам всё расскажет, спешно удалился за дверь, оставив её со мной наедине в малом конференц зале. Мы сидели с ней друг напротив друга за большим чёрным столом овальной формы в торце которого на стене висела икона Божьей Матери (см. фото).
– Здравствуйте, Вы на приёме у православного психолога, – сказал я как обычно, и предложил помолиться перед началом работы. Девушка явно смутилась такому предложению и смущённо опустила глаза. Мне сразу показалось довольно странным, что она постоянно прятала глаза и бросала на меня короткий взгляд как бы исподлобья.
– Давайте прочитаем Отче Наш, Людмила, – сказал я и уже собрался начать, но увидев, что девушка суетливо полезла в сумочку, остановился. Достав из сумочки маленький образ Спасителя на календарике, девушка наконец встала из-за стола по-прежнему не поднимая на меня глаз. Мы прочитали Отче Наш, точнее прочитал молитву я, а она только стояла молча потупив взор не то на пол, не то на свой образок.
– В чём Ваша проблема, расскажите мне, – почти автоматически произнёс я.
Не поднимая глаз, девушка глубоко вздохнула и начала очень сбивчиво и заикаясь пытаться говорить что-то несвязное и сумбурное. Так и не закончив мысли, она остановилась и заплакала.
– Успокойтесь, успокойтесь, – сказал я, пытаясь не довести дело до аффекта и чувствуя, что она вот-вот потеряет самоконтроль. – Что Вас беспокоит, Люда ? – ещё раз повторил я свой вопрос.
– Он меня, …он меня мучает и очень пугает, – наконец навзрыд ответила девушка. Я не знаю уже, что мне с этим делать – по слогам добавила она и достала из сумочки бутылочку не то с водой, не то с маслом.
– Кто Вас пугает и мучает, Люда ? – переспросил я.
– Он..
– Кто он скажите ?
– Я не знаю кто он. Он – чудовище, которое приходит ко мне каждый день и каждую ночь и пугает меня до смерти – уже более чётко произнесла Людмила.
– А как он выглядит ? Вы могли бы его описать ?
Не поднимая глаз, Людмила суетливо открыла бутылочку с освящённым маслом и вдохнув запаха ладана, который тут же разнёсся по залу, начала сбивчиво говорить.
– Он ужасный, весь такой серо-зелёный, ну я не знаю, мохнатый что ли и в то же время, с рыбьей чешуёй и огромной клыкастой пастью из которой что-то всё время сочится и капает. Он приходит ко мне почти каждую ночь, садится на кровать и начинает меня щупать везде и нагло смеяться. Я физически чувствую его прикосновение и мне становится очень очень страшно, а мои родители его не замечают и говорят, что у меня ши-за-фре-ния, – сказала Людмила, произнеся последнее слово по слогам и снова заплакала.
Несколько опешив от такого оборота событий, я решил сменить тему и задал Людмиле несколько отвлечённый вопрос.
– А с чего они взяли, что у Вас шизофрения ? Это как-то зафиксировано и подтверждено? Ну, Вас кто-то обследовал или Вы где-то стоите на учёте ?
– Нет, не стою. Это всё мой дядя, он говорит что у меня шизофрения и мне нужно срочно в клинику на Бехтерева, а я туда не хочу.
– А почему дядя решает это за Вас и за Ваших родителей ?
Людмила немного расслабилась и уже более спокойно ответила – потому что он очень влиятельный человек и крупный бизнесмен и всех подавляет своим мнением. Я ему и родителям много раз уже говорила, что со мной творится, а он одно и то же мне – это шизофрения и тебя нужно срочно лечить, я готов оплатить твоё лечение. А мне не нужно в психушку, мне Христос только помогает и больше ничто.
Людмила опять заплакала и полезла в сумочку за маслом.
– А как Христос Вам помогает, Людмила ? – задал я ей вопрос.
– Мне с ним легче и его боится чудовище.
– Поэтому Вы и носите с собой, Людмила Его Образ и маслице ?
– Да, это мне дал батюшка в монастыре в Лядах, после отчитки. Мы к нему три раза уже ездили, но пока не помогло. Раньше чудовище только по ночам ко мне приходило, чтобы пугать до смерти, а теперь уже и днём начало появляться. Я его появление по запаху определяю, перед тем как появиться, возникает такой едкий запах и потом он появляется как тень.
– А как он проявляет себя днём ?
– Ну, мешает мне говорить и думать. Своё всё время навязывает и приказывает, а иногда даже говорит за меня то, чего я не хочу совсем. Поэтому дядя и думает, что у меня начинается шизофрения и родителей на это настроил, а что я могу им противопоставить ? Ничего. После этих слов, Людмила замолчала и опустила голову.
– А какие у Вас отношения с родителями, Людмила, если дядя за них и за Вас решает этот вопрос ?
– Плохие отношения. Я росла почти как беспризорница, поскольку дома всё время была ругань и выяснение денежных отношений, а я уходила в компанию к друзьям и мы тусили до самой ночи, а приходила домой только ночевать. Родители это понимали и только откупались деньгами и дорогими подарками.
Да, не в самой здоровой семейной атмосфере и духе Вы росли. А с чем Вы можете связать появление этого чудовища или «беса» в Вашей жизни, Людмила ? Ведь с точки зрения христианской психологии – это бестелесная сущность, т.е. иная форма бытия, тот же «бес» или «демон» ? Для его появления в жизни человека нужны соответствующие условия и предпосылки духовно-нравственного характера. Проще говоря, нужно основательно связаться с тёмным миром, чтобы притянуть к себе такую тёмную сущность. Как Вы думаете, почему он пришёл именно к Вам и стал Вашим мучителем, Людмила ?
– Я этого не знаю. Ну, увлекалась я в молодости тяжёлой музыкой, металлом, нью грэнжем, трэшем, готикой и т.д. но это было раньше. Теперь уже я её не слушаю. Курила в компании несколько раз травку, выпивали с ребятами, ну и всё прочее, что потом бывает…
Людмила рассказала ещё много крайне пикантных подробностей из своей личной жизни и в первый раз за всё время нашего доверительного разговора подняла глаза и виновато произнесла – я всё это уже оставила, как только он ко мне пришёл и теперь хочу к Богу. Поэтому я попросила отца, чтобы он не вёз меня сразу в психиатрический диспансер на Бехтерева, как хотел дядя, а нашёл психолога и желательно православного. Я хочу научиться молитве. Мне батюшка в Лядах сказал, что если я научусь молиться, демон не овладеет моей душой. После паузы Людмила переспросила:
– Это правда, как вы думаете, Константин Владимирович ?
В этот момент раздался стук в дверь и в комнату вошёл отец Людмилы, ожидавший в другом зале, со словами:
– Ну Вы там скоро планируете закругляться, а то нам нужно успеть ещё на консультацию на Бехтерева ?
Мне пришлось вежливо попросить его закрыть дверь, чтобы завершить консультацию и вернуться к вопросу Людмилы.
– Так Вы хотите научиться молиться ? – повторил я вопрос.
В ответ была тишина, а через несколько секунд в воздухе внезапно появился едкий сернистый запах и Людмила, подняв глаза, совершенно несвойственным для девушки низким мужским голосом издала громовое – ха – ха – ха…
В этот момент наши взгляды встретились и я с ужасом увидел в глазах Людмилы совершенно чужой, наглый и надменный взгляд, который не принадлежал девушке с которой я вёл на протяжении 45 минут беседу, а принадлежал кому-то ещё, причём, совершенно чужому. Как только я это осознал, волосы на шее и голове у меня встали дыбом, точно от физического прикосновения и я ощутил удар, который можно сравнить с ударом током напряжением не менее 220 вольт. При этом что-то невидимое, но ужасно холодное и скользкое сдавило мне шею до состояния удушья. В глазах всё поплыло и я почувствовал, что теряю сознание и падаю от этого удара вместе со стулом назад. В последний момент перед падением мне каким-то чудом удалось перевести взгляд на икону Божьей Матери, висевшую в торце стола и громко выкрикнуть:
– Вслух читаем Отче Наш !
После этих слов это что-то холодное и невидимое, подобно выброшенному электрическому щупальцу, втянулось назад в Людмилу и мне удалось сохранить равновесие. Закрыв лицо руками, Людмила со слезами опустила голову на стол и не поднимая её проговорила – это он, это всё он…
– Я знаю, – ответил я, ещё не отойдя от потрясения и стараясь сохранять спокойствие, – успокойся, а теперь читаем молитву. На мой громкий крик прибежал отец Людмилы, интересуясь тем, что у нас произошло ?
– Всё нормально, – ответил я, пытаясь демонстрировать спокойствие, мы просто закончили консультацию и по традиции завершаем её молитвой.
– А, понятно, – сказал отец, – а то я подумал, что у Вас что-то случилось, раз Вы так закричали.
Мы втроём прочитали вслух Отче Наш и на последок я настоятельно порекомендовал отцу Людмилы не ехать на консультацию на Бехтерева в силу того, что она и так сильно выложилась и дополнительная нагрузка может быть чревата срывом.
Людмила опять подняла глаза, на этот раз свои глаза в которых были те самые робость, неуверенность и отчаяние болящей и ищущей души, которая дошла до самого дна своего падения и, ухватившись за Образ Христа, интуитивно ищет выхода к свету Истины, и очень тихо промолвила – спасибо.
От этого спасибо у меня от самого сердца и по всему телу пробежала волна неизъяснимой теплоты.
– Богу спасибо! – ответил я, как обычно напомнив, что скарбонка для пожертвований находится возле выхода. Меня в этот момент даже не интересовало, будет туда что-то опущено или нет. Я чётко понимал в тот миг только одно, что нахожусь в пограничном состоянии и близок к потере сознания после прямого контакта с демоном.
* * *
К моему великому счастью в тот день было очередное занятие «Школы православной семьи», которую вел отец Александр Веремейчик и через 20 минут, пока администратор центра Светлана Анатольевна отпаивала меня чаем со своим безумно вкусным домашним вареньем, пришел батюшка, причём, не один, а с отцом Алексеем Климовым и они вдвоём устроили мне прекрасную духовную супервизию и агапу, приведя меня отчасти в чувство.
В конце дня ко мне ещё раз подошла Светлана Анатольевна Куницкая и внимательно просканировав меня от макушки до пят сказала, – да, не важно ты выглядишь, Константин, иди ка, брат, домой и полечись и воздержись от консультирования в ближайшие дни. Мы с Раисой и без тебя справимся.
* * *
На следующий день из Издательства Белорусского Экзархата шла машина в Жабинковский мужской монастырь и руководитель Издательства В.В. Грозов по «случаю» предложил мне съездить вместе с группой в монастырь к батюшке Серафиму – известному своими отчитками и исцелениями, поскольку в машине было одно свободное место, а визит был званным и батюшка нас ждал.
Об отце Серафиме в среде верующих ходило много слухов и легенд. Утверждали, что он обладает реальным даром исцеления и изгнания бесов. О нём рассказывали невероятные истории, например, о том, что после его отчиток и исповеди бесплодные женщины беременели, исцелялись тяжкие недуги, находились пропавшие люди, бросали пить алкоголики и т.д. Говорили о том, что в знак благодарности исцеленные люди оставляли в храме серебряные и золотые украшения в таком количестве, что для них не было даже места и под ликом Державной иконы Божией Матери в храме была пластина с выгравированным глазом. Ее привезла женщина, внучке которой удалось спасти зрение благодаря молитвам отца Серафима, а глаз выгравировал известный художник-эмальер Николай Кузьмич, восстановивший Крест Евфросиньи Полоцкой.
Дорога до Хмелевского Спасо-Преображенского мужского монастыря при Спасо-Преображенской церкви агрогородка Хмелево Жабинковского района прошла на редкость быстро и почти незаметно, а ведь это 20 км от Бреста и практически граница Беларуси. По прибытии в пустынь мы обнаружили возле монастыря такое множество машин, что место для парковки пришлось искать на краю леса почти в полукилометре от обители. Монах, встретивший нас, предложил подождать окончания службы и познакомиться с обителью и все мы разбрелись по её территории.
Обитель располагалась прямо в лесу и помещение храма было буквально вписано между вековых сосен. Батюшку Серафима, как всегда, ожидала большая толпа страждущих, среди которых были люди самого разного уровня и социального статуса – от болящих и социально неблагополучных до уважаемых людей. Все с нетерпением ждали выхода батюшки после службы к людям с особой миссией т.н. избирательного назидания и поучения. Как нам сказали, это была давняя традиция монастыря, суть которой состояла в том, что батюшка Серафим после службы по только ему одному ведомым критериям выбирал страждущего, подходил к нему и не выслушивая о проблемах, сразу же по наитию говорил тому о его проблемах, давая духовные советы и наставления. За этот дар чтения мыслей и запроса страждущего без вопрошания многие считали батюшку Серафима ни много, ни мало, а беларуским старцем.
Ждать окончания службы нам пришлось около получаса и ещё столько же времени общения батюшки со страждущими. В числе их запомнилось окровавленное лицо механизатора местного совхоза, страдавшего запойностью, которого близкие держали буквально под руки. Видимо не удержав его, тот упал в ожидании, разбив себе нос, поэтому алая кровь буквально капала на новую и накрахмаленную рубашку и брюки, усиливая нелепость ситуации.
Батюшка не обошёл его стороной и задержавшись на несколько минут, что-то выговорил строго, а затем, подойдя ближе шепнул ему что-то в самое ухо, после чего у того рекой полились слёзы и державшие его мужчина и крепкая женщина, по всей видимости жена, едва не выпустили того из рук, в желании пасть ниц перед священником.
Дошла очередь и до нас. Батюшка принимал нас во дворике своей избушки рядом с монастырём, вход куда строго ограничен. Первой, с кем начал говорить батюшка, была высокопоставленная сотрудница министерства юстиции, специально приехавшая для совета. Далее батюшка давал назидания и наставления руководителю проектного отдела программы «Семья-Единение-Отечество» А.Ф. Чернавскому, который приехал вместе с сыном, а третьим был Ваш покорный слуга.
Улыбнувшись, батюшка сказал – ну что, с рогатым в первый раз повстречался ?
От этих слов я опешил и в растерянности только промямлил – да, батюшка.
Я вижу ты вроде не священник, а чем занимаешься-то по жизни ? – был следующий его вопрос.
Я работаю в редакции журнала «Медицина» и одновременно руковожу Школой православной психологии при Доме православной книги в Минске.
– Православной психологии, говоришь ? – переспросил батюшка. А что уже есть и такая ?
Да, есть, батюшка – уже более уверенно ответил я. У нас при программе «Семья-Единение-Отечество» создана первая в Минске Школа православной психологии и я один из консультантов. Работаем с нуждающимися пока как волонтёры от фонда и программы В.В. Грозова по принципу пожертвования. Страждущих к нам очень часто направляют сами священнослужители. Вот на днях на консультации у меня произошёл такой слу…
На этом слове батюшка меня остановил и с улыбкой сказал – да, вижу, вижу, как он тебя отделал.
Ты с ним только первый раз в жизни столкнулся и то по промыслу, а я с ним поди каждый день встречаюсь и должен не терять бдительности ни на минуту. Он коварен и чтобы ему противостоять нужно постоянно находиться в трезвении. А знаешь, что является от него лучшей защитой ?
Нет, не знаю, – честно ответил я, понимая, что это сугубо практическое знание и никакая теория и образованность тут не поможет дать правильный ответ.
Лучшая защита от него – это смирение и бесстрастие – ответил батюшка Серафим. Это я тебе скажу из своего личного опыта, а мне он не раз пытался устраивать козни и пытается. Однажды пришли как-то две прихожанки из наших местных, хотели личной аудиенции и д-о-о-о-лго меня ожидали – протяжно сказал батюшка. Я сразу и понял, что здесь что-то не чисто. Дождались меня после службы и говорят – хотим мол по очень важному вопросу с вами поговорить в укромном месте.
Здесь у меня всё укромно – отвечаю я им. А они говорят – нет, – давайте отойдём в сторонку, нам там сподручнее и не так волнительно. Ну, давайте отойдём, – говорю я, а сам уже чую ложь и недоброе намерение, как мурашки по спине. Ну, отошли мы, одна и говорит – вначале я, а потом моя подруга вам поведает свою историю. Подходит она первой ко мне, а сама вся как на иголках, а вторая в сторону отошла. Первая и начинает мне что-то говорить, а я вижу, что говорит не из сердца, а из головы, т.е. фантазирует и воображает, а вторая тем временем сзади тихонько так подкрадывается. Она-то не знает, что я её спиной чувствую, как глазами, ну и садится бесшумно на колени прямо за мной. Тут я и понял, что первая должна меня будет толкнуть на неё, а я упаду и зашибусь головой о плитку. Что с них потом взять ? Они обе падут на колени и скажут – упал мол батюшка, удар с ним приключился на наших глазах. Чисто бесовская затея.
Так вот смирение меня спасло в той ситуации. Как только первая ко мне подошла, я через молитву сердца вошёл во смирение и она так и замерла передо мной с открытым ртом, ни слова сказать, ни пошевелиться не может – Господь не даёт. Ведь в смирении уже не человек действует, а Господь через него, а как можно повредить Господа ? Никак. Так она, постояв с минуту, с криком и убежала и та вторая за ней следом. Больше я их здесь не видел.
Была у меня и другая история в которой меня только смирение и выручило. Как-то после службы заметил я одного здоровяка в толпе. Сразу взгляд на него так и упал, точно притянулся, и холодом от него повеяло. Он тут же опустил глаза и отвернулся. А потом гляжу, – ожидает меня на дорожке возле калитки в избу. А я один и никого из братии и страждущих. Ну, думаю, Господи помилуй, и иду. Как я с ним поровнялся, вышел он ко мне и двумя руками меня схватил, как в железные тиски. Ручищи огромные, глаза горят, а сам под два метра ростом. Ну, думаю, сейчас дух из меня вышибет. Что делать ?
А делать нечего, только молиться. Я и в этот раз включил смирение через сердце и верзила в миг остолбенел, а затем опустил меня медленно на землю и с ошарашенным видом попятился задом, точно рак. Вот что делает смирение, дорогой мой психолог, запомни это на будущее. В смирении человек неуязвим.
С этими словами батюшка вежливо откланялся и уже собирался было уйти в свою избушку, но, набравшись смелости, я попросил его о ещё одной просьбе – сфотографироваться с нами на память, хотя знал, что он категорически отказывается фотографироваться.
После секундной паузы со словами – ну что мне с вами поделать… – батюшка дал согласие сфотографироваться.

Я быстро достал фотоаппарат и сделал несколько фотографий, после чего отец Серафим благословил нас на обратный путь и удалился в свою избушку.
Как прошла обратная дорога я даже не помнил, поскольку пришёл в себя уже в Минске. Почти четыре часа пролетели как одно мгновение.